Геометрия случайностей
Состояние полного отрицания поглощало Клару настолько сильно, что она уже больше не могла его принимать, отвлекаться на постороннее или попросту не замечать, как на протяжении последних нескольких лет, – слепо, вяло, жертвенно и так бессмысленно. Она вдруг почувствовала, как фальшиво, как безвкусно и печально жила всё это время. Предстоящая вечеринка, перевод на высокую должность, пресса, люди со взглядом наживы и лицемерия, это общество власти, расчёта и нужных знакомств, заурядно‑предсказуемые дни без йоты творчества и искусства – это был её случайный мир, где она уже так надолго задержалась и который медленно уничтожал затихающую песнь её живой лирической сущности.
Не находя спокойствия, Клара словно львица в клетке металась по квартире в попытке собрать себя в одно целое и перебороть эмоции. Сегодня, даже собрав всю силу воли, ей не удавалось закончить ни одно начатое занятие – будь то скудный завтрак, уборка разбросанного по всей комнате стекла или просто глаженье платья. В эти минуты гармония не обитала ни в одном углу её квартиры. Клара больше не мыслила себе то, что можно было сделать дома, что бы её как‑то отвлекло от шторма внезапных чувств и противоречий – собственная квартира словно вторила и бубнила прежние мотивы повседневной монотонности, служа отражением и напоминанием её старого образа жизни. Позвони ещё кто‑нибудь из её окружения с поздравлениями, она, вероятнее всего, пустилась бы крушить всё вокруг. Оставаться в такой обстановке становилось невыносимо – Клара, казалось, была не согласна со всем и повсюду натыкалась на свои будоражащие изнутри эмоции и полное отрицание окружающего её в эти минуты мира. Она наспех оделась, взяла сумочку, с решительностью окинула взором свой привычный быт в надежде, что прогулка как‑то изменит её состояние и душевный сумбур, и стремительно выскочила из дома в неизвестном для себя направлении. Наверное, впервые за всю свою жизнь Клара выбежала из дома на грани исступлённости, не только не зная, куда идти, но даже нисколько не беспокоясь об этом.
Детство Клары прошло в семье врача и швеи в небольшом городке Красноярской области. В их семье не было большой нужды, однако родители проводили много времени на работе, а в оставшееся время всё внимание в основном уделялось младшему брату Клары, который рос непослушным и проблемным ребёнком, поэтому на её долю выпала участь воспитывать саму себя и распоряжаться такой свободой по своему усмотрению. С тех самых пор Клара начала открыто проявлять независимость, самостоятельность и ответственность. Она росла мирным и достаточно робким ребёнком с большой любознательностью в изучении мира. В школе Клара была из тех учениц, которых не нужно было ни к чему мотивировать или поощрять – порою могла с усердием терпеливо сидеть за книгами до глубокой ночи, пока полностью не изучит тему или не разберётся в каком‑то вопросе, даже если это не входило в рамки школьной программы (однако последнее применялось лишь к предметам, которые затрагивали в ней живой интерес). Тем не менее переходный возраст всё же выявил никак не проявленные ранее качества характера Клары. На протяжении двух лет средней школы к всеобщему удивлению и беспокойству семьи она демонстрировала свой мятежный дух, изрядно испортив свой школьный годовой табель. В этот период Клара без зазрения совести довольно часто прогуливала уроки, до сумерек гуляла с подругами, читала множество романов, но ничего из школьной программы и в целом проявляла к учёбе намного меньший интерес, если не сказать полное равнодушие. Даже для любимых занятий музыкой наступил недолгий перерыв. Родители Клары, настолько привыкшие к её самостоятельности и примерному поведению, спохватились лишь на втором году её разгильдяйского мятежа, и отец сразу же перевёл дочь в специализированную гимназию, где качество образования значительно отличалось от прежней школы. Со сменой образовательного учреждения переходный период переосмыслений и протеста закончился, и она вновь с упоением погрузилась в учёбу. К тому же на новом месте учиться стало намного интереснее. Уже в старших классах Клара начала подрабатывать по вечерам нянечкой и заниматься репетиторством по музыке, языкам, истории и некоторым другим предметам.
Карманные деньги в основном уходили на путешествия к морю в Анапу и Геленджик, журналы с последними трендами и новостями в мире и модные наряды. Младший брат Митя несколько раз оставался на второй год, а когда, в конце концов, еле‑еле дотянул до окончания средней школы, поступил в техникум на слесаря‑электрика в своём родном городе. Отношения с Кларой у них были неплохие и достаточно мирные, но близкими их нельзя было назвать. Когда брат Митя окончил техникум, Клара всё ещё училась в музыкальном училище и получала высшее образование в Красноярске, куда её семья приезжала нечасто, оставляя Кларе полную свободу в организации своего быта. После учёбы он быстро женился, а к моменту переезда Клары в столицу в семье младшего брата уже был маленький первенец, требующий много времени и внимания, поэтому лишних беспокойств и эмоций смена места жительства дочери у родителей не вызвала. Несмотря на постоянные уговоры Клары, родители и брат с семьёй за всё время навестили её в столице всего один раз, а после, под разными предлогами, и вовсе категорически отказывались приезжать – крупные города пугали Митю своим ритмом, он становился нервным и беспокойным, а мать с отцом уже не желали путешествовать самостоятельно, объясняя это домашними обязанностями и опасениями ущерба здоровью. По этой причине Клара сама ездила навещать семью приблизительно один раз в год, с каждым разом осознавая, что всё больше отдаляется от них, их жизни, привычек, мыслей и тем разговоров. В этом смысле она испытывала благодарность по отношению к своему брату, который, несмотря на свой непростой характер, был всегда ближе по духу к родителям и оставался их основным занятием и заботой.
На улице было пасмурно; между плывущими светло‑перламутровыми облаками проглядывали мелкие бледно‑шафрановые лучи солнца; лёгкий прохладный бриз подул Кларе в лицо, когда она завернула за угол дома и, не раздумывая, направилась вверх по Земляному валу без направления, без цели, но с неизъяснимой уверенностью в том, что она делает. Ветер небрежно то причёсывал, то разбрасывал в разные стороны накануне завитые по случаю праздника каштановые локоны Клары, настойчиво идущей вперёд, не обращая никакого внимания на то, что происходило по сторонам. Люди, предметы, события вокруг неё будто замерли, рассеялись, а неподвижный взгляд, устремлённый лишь вперёд, видел только одну дорогу – без направления и конечного назначения.
Столь нетипичное и крайне редкостное для сибирских краёв имя Клара получила путём собственных усилий благодаря своей тётушке по отцовской линии лишь на девятый день после своего рождения. Кларе ещё не исполнилось и шести, когда тётушка скоропостижно скончалась, но память о ней и её вклад в своё становление племянница пронесла сквозь всю свою жизнь. Изначально родители колебались между Раисой или по предпочтению отца Маргаритой, но, в конце концов, ещё за несколько дней до рождения дочери решили назвать её в честь бабушки Зины. С самого появления на свет ребёнок так часто плакал, доходя порой до истерики, что родители, не зная, что делать, и опасаясь за нервную систему первенца, на шестой день положили дочь на обследование. Днём позднее в госпиталь наведалась тётушка Клары познакомиться с новорождённой и при первом взгляде на племянницу заявила, что дали имя другому человеку, а не малышке, которая лежала перед ней в больничной кроватке. Посмотрев в ясные, почти прозрачные глаза, в проникновенный, словно считывающий межстрочную суть вещей взор плачущего ребёнка, она назвала её Кларой, убеждая обеспокоенных родителей, которые приняли подобные речи за шутку, всерьёз отнестись к её словам и сменить девочке имя. Ребёнок постепенно стихал и успокаивался при многократном обращении к ней другим именем. На девятый день родителям пришлось уступить несмотря на то, что они предпочли бы скорее величать дочь Клавдией. Но ребёнок резво реагировал лишь на предложенное тётушкой имя. К тому же оно удачно сочеталось с унаследованным отчеством.
Так девочка пробыла Зиной лишь девять дней своей жизни, а следом на свет появилась светлоокая Клара Фёдоровна.