Горькая любовь, или Она не ты.
Роман оторвался от сотового и задумчиво посмотрел на растяпу – рабство, говоришь? Ну‑ка, пошли со мной в кабинет зама, поговорим спокойно, пока техники посмотрят, окончательно ты угробила мне машину, или что‑то ещё можно спасти.
На ватных ногах Лиза шла вслед за мужчиной, грустно размышляя, что первый рабочий день у неё как‑то не задался.
И вообще, в жизни всё идёт наперекосяк…
Нет, до маминого замужества они жили вполне нормально. Даже хорошо – это она понимает с высоты теперешних проблем. Но тут нарисовался дядя Слава, и маму словно подменили. Влюбилась, как девочка.
Долгое время Лиза недоумевала – как можно в такого влюбиться? Дядя Слава, довольно грузный и не особенно опрятный мужчина под пятьдесят, очень любил поучать и поесть. Нет, не просто поесть, это многие любят. Новый мамин муж любил пожрать, по другому то, как он это делал, не назовёшь. И мама часами крутилась на кухне, готовя ему разносолы, хотя Лиза подозревала, что можно было так не напрягаться, поскольку дядя Слава способен съесть и переварить что угодно.
Вот он и её почти съел и переварил.
Умом Лиза понимала, что мама ещё довольно молода, на момент знакомства с дядей Славой ей было всего‑то тридцать восемь. Что она хочет тепла и настоящую семью, а не так, как у неё получилось в восемнадцать лет: будущий отец, только услышав о беременности подруги, тут же испарился в неизвестном направлении, и мама поднимала дочь в одиночку.
Девочка выросла, того и гляди, упорхнёт во взрослую жизнь, и маме не хотелось остаться одной. Славик, в принципе, мужчина положительный – Ну и что, что ест, как не в себя, дома палец о палец не ударит и командует женщиной, словно рабовладелец? Зато он не пьёт, рук не распускает, налево не ходит и зарплату несёт домой, а недостатков не бывает только у книжных героев.
Сначала Лиза за маму была только рада, но когда родились близнецы, жить дома стало невыносимо. Отчим начал падчерицу куском попрекать, она лишний раз к холодильнику боялась подойти, а мама ничего не замечала. Младенцы орали то по очереди, то хором, муж пенял, что дома бардак, что из‑за шума он после работы не может нормально отдохнуть, что ему нужна отдельная комната, поэтому пусть Лизка съезжает. Двадцать один девке, давно пора свою жизнь устраивать, а не у него на шее сидеть.
– Куда ж она пойдёт, – отбивалась мама, – она учится! И подрабатывать успевает. Ты, Слава, куском мою дочь не попрекай, иначе…
– А иначе что? – топорщил редкую шёрстку на затылке мужчина. – Ну, что иначе‑то? Договаривай! Выгонишь? Так я сам уйду, если не ко двору. Только посмотрю, кому ты с таким прицепом нужна будешь, да как одна прокормишь сыновей?
И мама испуганно замолкала.
Так и получилось, что теперь домой Лиза приходила только поспать, предпочитая проводить время вне дома. День она проводила в институте, а вечером наступало время подработки – она мыла полы в торговом центре
Ей повезло найти эту работу, правда, раньше трёх ночи она не освобождалась, и хронический недосып начал сказываться на успеваемости: у отличницы Лизы Рощиной в зачётке появились первые четвёрки. Но зато платили неплохо, что позволило ей перейти на самообеспечение. Постепенно Лиза смогла обновить гардероб и купить ноутбук, без которого учиться было бы в разы сложнее, а также начала ежемесячно отдавать матери деньги за продукты. Теперь отчим больше не мог попрекать падчерицу каждым куском. Но всё равно её не покидала идея накопить на собственное, пусть и съёмное жильё, поэтому она стала понемногу откладывать.
Единственно, было жалко мать – как она останется одна с таким мужем?
На пятом курсе ей посчастливилось – две подруги‑медички, которые учились на курс ниже, предложили Лизе въехать к ним в квартиру, чтобы делить арендную плату на троих. Она с радостью согласилась, и второй семестр проучилась в почти сказочных (по сравнению с родным домом) условиях.
Никто не орал, никто не шпынял, никто не попрекал.
В зачётку вернулись пятёрки, жизнь начала налаживаться.
На август Лиза договорилась выйти в больницу санитаркой, а пока просматривала в интернете вакансии, надеясь что‑нибудь подобрать на июнь‑июль. По ночам она по‑прежнему ходила в ТЦ, но дни‑то у неё летом свободны, грех сидеть без дела, когда каждая копейка дорога.
И ей повезло ещё раз – на глаза попалось объявление о найме в расположенное совсем рядом с домом пафосное офисное здание. Клининг‑менеджер, а по‑простому – уборщица – вот кем она устроилась! Видимо, ей не скоро придётся расстаться с тряпкой и моющими, но это ерунда. Главное – она зарабатывает себе на жизнь!
Но сегодня удача Лизу покинула – угораздило же этого директора наткнуться именно на неё! Надо было тихо слинять, тем более что свой участок она уже привела в порядок, как раз собиралась уходить домой, и нарвалась на этого… деспота. Вряд ли целый директор знает в лицо всех работников, офис же огромный, три этажа занимает! А она вышла первый день, её ещё никто не успел запомнить!
Ушла бы и всё. Нет, послушно отправилась варить кофе…
Лиза вся взмокла, пока разобралась с кофемашиной, но не это самое страшное. Самое страшное, что она споткнулась, выронила чашку и испортила дорогущий компьютер.
Вот и накопила, называется… Подзаработала… И как же учёба, ей ещё два года учиться?
– Заходи и садись, – мрачный директор чуть посторонился, пропуская девушку вперёд, и она с ужасом услышала, как за её спиной щёлкнул, запираясь, замок.
Глава 2
– Итак, кем ты у нас работаешь? – мужчина глянул на девушку, которая выбрала стул подальше от стола, и занял кресло владельца кабинета. – Садись ближе, что ты там застряла? Тут полно посадочных мест, а мне не хочется напрягать голосовые связки.
Лиза вздохнула и перешла на три стула, умостившись на самом краешке, словно была готова сорваться и сбежать при первой возможности.
Надо сказать, вопрос её удивил – какая разница, кем она тут работает? Или это он высчитывает, сколько лет ей придётся отрабатывать убытки?
– Клининг‑менеджером, – ответила девушка.
– Ке‑ем?? – директор натурально вытаращил на Лизу глаза, словно не верил им или своему слуху. А может быть решил, что у него одновременно и зрительные, и слуховые галлюцинации.
– Уборщицей, – пояснила девушка, стараясь не показывать, насколько ей неуютно.
– Да знаю я, кто такой клининг‑менеджер, – с досадой бросил мужчина. – Сколько тебе лет, недоразумение?
– Двадцать три, и я не недоразумение, – тихо возмутилась Лиза. – Любой может споткнуться.
