Горячая штучка

Нас ждёт целая неделя жаркого секса, поцелуев, прогулок, планирования совместного будущего, – ммм. Договорились, что жить будем у меня, так что мне придётся срочно искать квартиру. Всё равно давно хотела съезжать от Маринки.

***

Квартиру‑студию я сняла быстро, вполне симпатичная, поближе к центру, полностью меблированная и даже с высокой барной стойкой на тонкой хромированной ножке.

Первым делом я приготовила «траходром», не поскупилась на шёлковые простыни и кружевное бельишко, свечи. Затарила холодильник продуктами.

В ночь перед встречей практически не спала.. а вдруг я ему не понравлюсь?

И вот, наступил долгожданный момент. Стою в аэропорту, наряженная, накрашенная, на каблучках, жду выхода своего мачо. Слышу покашливание под моим правым локтём, – кхе, кхе, любимая, а вот и я.

Разворачиваюсь с томной улыбочкой, и.. смотрю вниз.

Рост… метр с кепкой в кроксах, – загадывала ж НЕвысокого, – стояк метровый, точнее километровый. Вижу наглую ухмылочку на лице и слышу вопрос тем самым голоском «душа в душу» в который влюбилась, – что, не нравлюсь?

Смею признаться, любовь мгновенно прошла, вот прям за секунду испарилась. Как не бывало.

Пытаюсь выдавить из себя улыбку, а сердце отзывается где‑то в пятках, призывая бежать с криком, – бл‑е‑а‑ть, кажется вы обознались.

Понимаю, что конкретно попала. Прям, до тошнотворной икоты.

– Я‑а‑а, как бэ‑э, это‑о, – заблеяла козочкой, сказать что тут мимо проходила? Не выйдет, – привет, – выдавливаю из себя еле‑еле и растягиваю губы в улыбке.

Мысли проносятся со скоростью света, я с усердием тяну лыбу, подумываю как бы лучше свалить, и вдруг понимаю что мы с ним договорились на проживание у меня. Ору мысленно. Д‑у‑р‑а!

Осознание, что всё, пиз*ец, назвался груздём полезай в кузов, мгновенно выбрасывает меня из тайного домика, в котором я прячусь за той самой лыбой в тридцать два зуба.

Ну что ж Игорёк, поехали домой. Д‑о‑м‑о‑й, твою ж..

Метр с кепкой ждёт пока я определюсь, – рисковый малыш, – не сказать, хм, возлюбленной, в самом начале отношений, что у тебя нестандартный рост.. да ещё прилететь в другую страну с договорённостью жить вдвоём. Это как вообще называется? с три короба отборных слов тут не хватит.

– да ладно тебе, что как не родная то? – протягивает нехилый пакет с подарками – израильская косметика, арабские сладости, свежие авокадо, – и хитро так улыбаясь, ждёт благодарностей.

Дайте мне пушку и отойдите. Полный нокаут.

Твою ж мать, вот я встряла, – ругаю себя на чём свет стоит, – и вот с этим я месяц трахалась по телефону?

А Таньку я вообще зашибу. Не ввалилась бы к нам со своей колбасой, я бы уже простила Тимура и никогда бы не встретила этого порно «гномика».

Еле выдавливаю из себя, – спасибо за подарки, – и, – на улице ждёт такси, – и не дожидаясь, иду вперёд. Сам виноват.

В такси едем в полнейшей тишине, я жмусь к окну, он блаженно жмётся в мою подмышку, не успеваем перешагнуть порог, как этот чудик накидывается и валит меня на пол, с криком, – ррр, хочу тебя детка, познакомься с моим дружком, – и вытаскивает свои причиндалы. Я в шоке, тут и без слов понятно, куда ушёл рост, блядь его.

А когда он видит «наш» траходром, у него просто крышу срывает. Да чего только стоил один его танец вокруг шеста, хм, – ну, ножки от барной стойки. Ввек не развидеть.

«Маленький да удаленький, чтоб его», – осознание «размера катастрофы» накрывает в полную силу.

Смотрю, как на ходу раздеваясь, и с криком, – дорогая, я в душ, – посылает мне на бегу воздушный поцелуйчик. Как.. не мило.

Поцелуй с ним? да это ж как соседского Кольку приласкать, а ему всего десять. Чувствую, счас стошнит. Одновременно чувствую себя не хрупкой маленькой девочкой, а коровой на тонком льду, эдакой тётей Мотей, развращающей малолетних.

Судя по голому тельцу, рост метр с кепкой тут и в высоту и в длину, благодаря длинному ую. Квадрат Малевича, блядь. Равномерный.

И пока это волосатое чудо готовится к жаркой ночи, я звоню подруженьке с ором о помощи.

Пока дозваниваюсь, в уме уже накидываю сценарий, – т‑а‑а‑к, скажем, что у Маринки умерла бабушка и неделю мне предстоит поддерживать её в горе.

Тут не до отношений, знаете ли, это было бы бого‑хульство.

Маринка берёт трубку примерно на пятнадцатом гудке, рычит в трубку, – Яр, ты чё такая настойчивая? Я тут полы намываю.

Начинаю взахлёб рассказывать о своём счастье метр на метр, подвывая,

– вот скажи мне, Марин, неужели у таких недо..мужиков нету чувства собственного достоинства? – реву, – и неужели им не жалко тонкой женской натуры? – взахлёб.

Маринка ржёт,

– ну‑у, судя по всему, его достоинство вполне компенсирует его рост, – видимо на это он и рассчитывал. – Яр, ну неужели ты не заметила по фотографиям его рост?

– у него всего три фотографии было, – лицо, лицо, и лицо… ну, в разных позах. И наверняка фотографировался под лупой, сучёныш.

– «ну просто ахонь, не мужик», – подруженька продолжает бессовестно ржать. – Не поделишься?

– забирай, дюймовочку, и побыстрей. Это ж просто какое‑то длинное каменно‑волосатое дилдо, которое бегает на своих ножках и иногда просит кушать. Фредди Крюгер нервно курит в сторонке, в лампах прожектора новая восходящая звезда улицы Развязов – Игорь Дрочюгер.

– ага, ДрочУХер он, – Маринка хрюкает в трубку.

– да там только в три руки – дрочухер, не представляю как он справляется.

– бедняжка, ну, зарабатывает наверняка плэйбоем? – подруженька продолжает поддерживать.. тему.

– какой там, – отмахиваюсь, – гробовщиком в морге. – И тут слышу огромный такой всплеск воды, грохот, отборные маты, кажется ножки у подруженьки подкосились, свернула ведёрко, – а вот теперь помощь реально понадобится.

Хватаю рюкзак, закидываю самое необходимое и вспоминаю, что однажды я уже точно также убегала из дома, только от мужа. «А на ошибках я не учусь, видимо», – нервно хмыкаю.

В это время Игорёк выныривает из душа, как жопой чувствует, что пытаюсь сбежать, и сразу бросается ко мне обниматься:

– моя маленькая девочка плакала? – «Чё? Это кто из нас маленький?» – сейчас я тебя утешу, – тянет ко мне свои чистые ручки. – Собираешься уходить? – обиженный тон.

Нет, блядь, – «мой герой, сейчас я принесу для тебя табуреточку, разложу себя на кровати и подставлю твоему достоинству все свои самые сладкие дырочки». Не впервой ведь, – кажется, сейчас стошнит. – Сколько ночей я его ублажала по телефону?