Говори обо мне гадости!

Говорю честно и искренне. Не знаю, что меня так в ней зацепило, но я серьезно хочу влиться в эту маленькую семью и сделать ее полноценной. Мне всегда нравились высокие блондинки. Но позавчера, закусившись с друзьями, я схватил в охапку именно эту женщину. Жгучая брюнетка, невысокого роста, с привлекательной фигурой. Если честно, она просто была единственной молодой женщиной, которая прошла мимо бара. Ее красное платье привлекло мое нездоровое внимание. Но вот ее поцелуй меня не просто отрезвил, а окрылил. Никогда ничего подобного не испытывал. И сейчас хотел проверить, а трезвым также улечу в нирвану?

Я привык быть напористым. Женщинам это всегда нравилось. Но сейчас видел перед собой не просто женщину, а настоящую королеву. Которая знала себе цену, была горда и воспитана. Это не та высокая блондинка, которая прыгнет в койку максимум на втором свидании. Здесь букетами цветов и словами о любви ничего не добьешься. Нужно действовать по‑другому. Поэтому буду говорить ровно то, что я чувствую на данный момент. Честно и искренне.

– Вот и носите свою королеву на руках. А я в вашей переноске с места на место не нуждаюсь, – твердо отвергла меня Елена и посмотрела в сторону Ромы.

– Расскажешь мне, что за козел занял мое место? – не скрою, чувство ревности у меня тоже имеется.

– Почему сразу козел?! – восклицает королева, делая это чуть ли не шепотом. – Леня очень хороший человек. В банке работает.

– Почему тогда с твоим сыном поладить не может?

– У Ромы очень сложный характер! – отрезает Елена.

– Я этого не заметил, – говорю сурово, поскольку мне не нравится перекладывание ответственности на детей. – Он сговорчивый малый, раз пошел у тебя на поводу и стал говорить о тебе небылицы.

– Что такого вы наговорили Роме, что он ушел сейчас в компанию друзей?! – Лена вспыхивает.

– Только правду. Но ушел он к друзьям просто потому, что ему там с ними интереснее.

Она осекается, слегка закусывает губу. Вот что значит матери‑одиночки. Не могут отпустить своих сыновей.

– И ты должна это понять и принять, – отрезаю уже я.

– Может быть вы не будете диктовать условия, как воспитывать сына?

– Ты же сама хотела моей помощи.

Елена смотрит на меня ошалело.

– Зачем тогда ты потребовала с сына обещание МНЕ не драться с Нелидовым? Потому что тебя Рома не слушается? Расстраивает, хоть и обещает тебе больше никогда так не делать?

– Это вас не касается, – Лена опускает глаза, но принимается за молочный коктейль.

– Парню нужен мужик в воспитании. Сейчас возраст самый сложный. Ты, конечно, пытаешься, и даже что‑то у тебя получается, но настоящее мужское начало ты в него не вложишь. А твой Леонид не стремится это делать.

Я бью по больному. Иду в атаку сразу. Знаю, что это опасно для меня посылом на все четыре стороны, но по‑другому я не смогу донести до этой женщины серьезность моих намерений.

Лена начинает психовать еще больше, поскольку с грохотом ставит стакан с коктейлем на стол.

– А вы весь такой благородный, – говорит она с ехидной улыбкой. – Вот прям сейчас каааак возьметесь за воспитание моего Ромки, и он сразу станет мужиком!

– Нашего Ромки, – уточняю я.

– МОЕГО! Это мой сын! – спорит Елена, стараясь не повышать на меня голос.

– А я не против, если он станет и моим, – слегка ухмыляюсь.

 

Моя королева тяжело вздыхает:

– Да вам‑то это зачем? Вами движет желание побеждать? Раньше вы боролись. Теперь вы собираетесь реализовывать свои амбиции через моего сына?

– Мной движет влюбленность в его мать, – строго и без эмоций говорю я.

Я действительно настроен серьезно. Мне безумно нравится ее упертость, желание быть сильной. Но за силой духа зачастую прячется милая и слабенькая личность, которую нужно окружить заботой и теплом. Да что уж говорить. Внутри просто женщина. Достойная быть любимой и счастливой. И, черт побери, я хочу делать ее счастливой! Я уже уверен, что от ее поцелуя не просто улечу в нирвану, а разорвусь в лоскуты!

Моя прямолинейность выбивает Елену напрочь. Она смотрит на меня не с удивлением, не с ненавистью. А с каким‑то отчаянием. В глазах слезы выступили, отчего у меня сердце сжалось. Я хотел прикоснуться к ее щеке, но Лена резко отстранилась, а затем встала и пошла быстрым шагом к выходу.

Бросив быстро купюру на стол, схватив куртку, пошел за ней. Нагнал уже за углом. Быстро бегает девчушка.

– Лен, стой! – хватаю ее за руку и с силой разворачиваю к себе. Не привык я за женщинами бегать. Не знаю, как реагировать в таких ситуациях.

Девушка оборачивается ко мне рывком. В глазах по‑прежнему слезы стоят. Почему она плачет? Не понимаю.

– Вы что думаете, – начала шипеть на меня Елена, словно кобра перед прыжком, – приехали из Москвы и сразу все бабы вашими будут? Так вот! Может быть все бабы и будут у ваших ног, но только не я! Со мной у вас прокол получился. Ищите себе другую дурочку.

Она вновь пытается уйти, но я опять крепко хватаю ее за руку.

– Лен, я честен с тобой, – говорю тихо, но твердо. – Намерения мои серьезные. И к тебе, и к Роме. Можем завтра в ЗАГС сходить.

– Не смешите мои подковы! – кричит Елена, пытаясь вырваться.

Ее состояние на грани истерики. Что такого я сказал? По какой струне в ее душе склацал, что она так дребезжит? Начинаю думать, что ничего в женщинах не понимаю. В настоящих женщинах.

– Да отпустите вы меня! – опять кричит Лена.

Моя хватка крепкая. По тому, как она активно вырывается, понимаю, что на запястье синяки могут остаться. На ум ничего не приходит, кроме как быстро приблизиться к ней и поцеловать. И я это делаю.

Впиваюсь с мягкие губы и чувствую их молочный вкус. Сегодня уже не шампанское, но как и тогда вкусно и сладко. Просто сумасшедшие чувства… Если не отцеплюсь, боюсь продолжить прямо здесь.

Чувствую, как Лена пытается от меня отбиться, упирая маленькие ладошки в мои плечи. Прижимаю ее к себе одной рукой, не позволяя лезть своим языком дальше. Сейчас это не к чему, хотя и жутко хочется. Слегка кусаю ее губу зубами и отстраняюсь. Да. Вот так. Коротко, но чувственно. Чтобы успокоилась она. Чтобы сдержался я.

Кажется, девушка успокоилась. Слез больше нет. Только я воспрял духом, как получаю хлесткий удар по щеке. Наверняка, ее ладонь горит, вот только я даже не поморщился.

– Дежавю, – говорю с улыбкой и целую ее горящую ладонь.

Но Лена все же вырывается. Хочет мне что‑то сказать, но молча разворачивается и уходит прочь.

Ну точно королева.

Все.

Женюсь!