Говори обо мне гадости!
– На твоих прекрасных губках вкус сладкого шампанского, – улыбается мужчина, не скупясь на комплименты.
– А на ваших пиво! Дальше что? – я стараюсь ругаться. Стараюсь…
Он пальцами берет меня за подбородок и поднимает мою голову немного выше:
– Значит едем ко мне. Я буду извиняться за внезапное нападение, – плавно переходит на шепот.
– Никуда я с вами не поеду! И вообще, может быть вы меня отпустите?!
– Так я тебя уже и не держу. Ты сама в меня вцепилась, – самодовольная улыбка не сходит с губ этого громилы.
Только тут начинаю осознавать, что стою, вцепившись в его предплечья. Да так цепко, будто упасть боюсь. Примерно так же в фильмах женщины цепляются за мужчин в порыве страсти. Вот только наша с ним страсть закончилась. Уже. Он меня не держит…
Так, стоп! Его руки действительно уже нет на моей спине. Только подбородок мой охватывают его два пальца. Да и то не сильно. Это что же получается?! Я сама от него отцепиться не могу?!
Так и хочется промычать фразой из сериала: «Мама дорогая…».
Осознавая весь свой провал, туплю снова. Потому что не отхожу от него сразу. А зависаю. Даже когда он отпускает мой подбородок. Его руки в карманах джинс, а я так и стою.
Нужно выходить из оцепенения!
Разжимаю пальцы, которые уже даже немного скрючились на его джемпере от напряжения. На вязаной ткани остались заломы, и, видя это, машинально начинаю разглаживать их. Вот только не учла момента, что глажу‑то руки незнакомца. Останавливает меня характерный блеск в его глазах.
Он будто ослепил меня взглядом, поскольку я тут же посмотрела на него в упор и осеклась. Встала столбиком с поднятыми вверх руками. Будто меня застукали за чем‑то непристойным.
– Тебе точно понравилось, – смеется мужчина, слегка закусывая нижнюю губу.
Поспешила отпрыгнуть от него. Но не ухожу.
Он нежно берет меня за руку:
– Ну что, ко мне?
– Нет уж! – начинаю закипать снова и, наконец‑то, оборачиваюсь, чтобы поскорее уйти.
– Постой, – он так и не отпустил мою руку, отчего мне приходиться вновь посмотреть на него. – Ты извини меня. Мы с ребятами закусились немного, – опять подходит ко мне вплотную. – Но я рад, что так получилось.
От этой самодовольной улыбки у меня даже дар речи пропадает. Чего не скажешь о незнакомце.
Он ловко вынимает из кармана моей джинсовой куртки телефон. Отключает блокировку, моим же пальцем. Все движения плавные и уверенные. Руку мою не отпускает. Боится, что я убегу?
– Вот, мой телефон, – вбивает номер в список контактов под именем «Классно целуется». – Позвони мне. Продолжим начатое.
При этом нагло улыбается, смотрит мне в глаза. Удивительно, но он не делает себе дозвон с моего телефона. То есть, мужчина четко уверен, что я обязательно позвоню. Ведь он «классно целуется». Отсюда же делаю свой вывод: у него таких, как я, много. И даже если я не позвоню, он найдет себе утешение в объятиях другой дамочки. Фу…
Сразу, как только мой телефон возвращается мне в карман, я поворачиваюсь на каблуке на сто восемьдесят градусов и спешу уйти. Стыд‑то какой…
Но опять не получается!
Снова моя рука в его лапище!
Снова он разворачивает меня к себе. Но теперь как‑то мягко получается…
– Запомни, – целует он мою руку. Сначала тыльную сторону, потом ладонь. – Ты все равно будешь моей.
Глава 2 Лена
Ой‑ёй‑ёй… Что со мной только что приключилось? Кажется я умерла и попала в ад. А может в рай?
Ой. Даже не знаю.
Как реагировать на это все?!
Бежала до дома на автопилоте. Думала на скорости пылающие мои щеки охладятся. Ан нет. По‑прежнему горят. Да так сильно, что прикоснуться к ним боишься. Словно изнутри начинают меня выжигать.
Стою в прихожей. Подпираю дверь. Боюсь отлепиться. Упаду. Ноги совсем не держат. И дело не в беге на каблуках. Коленки до сих пор трясутся.
«Классно целуется»…
Черт. А этот тип знает себе цену!
Ну конечно! У него таких вагон и маленькая тележка. Вот только я не собираюсь запрыгивать в этот вагон. И тем более меня не устраивает тележка!
Ладно. С пьяными пререкаться нельзя. Тем более с такими сильными, как он. Ну поцеловалась с незнакомцем. Буду вспоминать это как самый свой необдуманный и сумасшедший поступок, когда стану старенькой старушкой. Будет чего со Светкой обсудить!
Так. Стоп. Никаких больше Светок. Никакого шампанского. Если бы была я трезвая, я бы не позволила себе подобного! Наверное…
Ой‑ёй‑ёй‑ёй‑ёй… И еще раз ой‑ёй‑ёй‑ёй…
Начинаю медленно сползать по двери на пол, но в кухне вдруг включается свет, отчего и прихожая становится освещенной. Встаю резко на ноги. Стою крепко. Кажется.
– Мам, ты чего? – Ромка не выглядит усталым и заспанным, хотя уже поздно.
– Ты чего не спишь? – начинаю переводить с себя стрелки.
– Завтра воскресенье. Я вот сидел на кухне, какао пил. Тут ты пришла. Странно как‑то в этот раз. Стонешь. Свет не включаешь.
– Я просто…
– Ты пьяная что ли? – перебивает меня сын.
– С чего ты взял?!
– А чего дверь подпираешь? Отойти боишься? – смотрит он на меня пристально.
Пока я тушуюсь в поисках ответа сыну, он уже вплотную ко мне подошел.
– Ну‑ка дыхни?
Я на автомате дышу сыну в лицо. Но тут же осекаюсь и бью его легонько по плечу:
– Ром, блин, что за шуточки?!
Сын смеется.
– Ты же так меня проверяешь, когда я прихожу поздно! Так что, все по честному!
Мы смеемся. Фух. Кажется меня отпускает. Я дома. Со мной мой сын. В целости и сохранности. Даже шутит.
Я разуваюсь. Земля! Сразу чувствую облегчение. Все‑таки бегать на каблуках то еще испытание.
