Говори обо мне гадости!
Бархатный голос Владислава Игоревича заставляет выйти из раздумий. Я шла позади него и Ромы, который о чем‑то увлеченно рассказывал. Из обрывков поняла, что это были рассказы о пройденных соревнованиях, в которых он участвовал. Ну хоть не гадости обо мне…
Слегка запнувшись на входе, чувствую, как крепкая рука мужчины подхватывает меня. Я не просила! Да и не упала бы!
– Осторожнее, – над ухом тихо и спокойно. Точно убаюкивает меня.
– Опять под ноги не смотришь?! – оборачивается к нам Рома, который уже прошел в пиццерию, но не упустил возможности стрельнуть в меня. – Вы следите за ней, Владислав Игоревич. А то опять нос расшибет.
Таааак. Терпим. Сама напросилась. Это самый верный вариант!
Стараюсь себя успокоить, но ничего не выходит. Меня чуть ли не колотит от страха перед фантазией моего сына. Я ни разу не разбивала нос!
– Буду следить еще пристальнее, – улыбается мужчина и, не выпуская мой локоть, ведет меня к свободному столику в углу.
Только он галантно отставил стул, приглашая меня сесть, как Рома вновь отличился:
– Ее нельзя сажать возле окна! Сейчас опять почки продует и цистит обострится.
Мы с тренером так и зависли. Он со стулом в руке, я в полуприсяде над ним.
– Хотя.., – Рома подходит к нам и медленно водит рукой над моей поясницей. – Вроде нет сквозняка. Садись.
От неожиданности моя аккуратная посадка заканчивается неловким плюханием на стул. Уже сама пододвигаю его ближе, поскольку маневр Владислава Игоревича за мной поухаживать закончился, толком и не начавшись.
Усевшись напротив меня, Рома все‑таки закончил начатое!
– А то сейчас начнет бегать в туалет, носик пудрить, – улыбается сын.
Мужчина недолго всматривается в мое лицо.
– Ром, кажется, твоя мама не пользуется пудрой, – недоуменно смотрит он на сына.
– Так и я про что! – уже смеется Рома.
Насколько понимаю, его очень забавляет вся эта идея. Дорвался! Еще бы! Когда еще можно будет шутить так над матерью?!
Владислав Игоревич, слегка улыбнувшись, делает неожиданный маневр. Он снимает свою джинсовую куртку, оставаясь в джемпере, и оборачивает ее на моей талии. Завязав рукава на моем животе, уже серьезно произносит:
– На всякий случай.
При этом он смотрит на меня в упор. Мне в глаза. А в них, я точно знаю, паника, страх и просьба о помощи. И он помогает! Как понимает ситуацию, так и помогает.
Мужчина перестает буравить меня глазами, открывая меню. Я же перевожу взгляд на сына. Тот смотрит на нас ошарашено. Черт. Он все понял. Вот, наверное, только сейчас все и понял. Стараюсь сделать глаза кота из мультика про Шрека. Ромка, только продолжай. Раз уж начали… Я все выдержу! Наверное.
– Так, Рома, – начинает задумчиво тренер. – И что же можно заказать твоей похудевшей маме?
Или он реально во все верит, или он тоже подыгрывает. Поскольку его красноречивая улыбка в сторону сына навела на подозрения. Ромка с умным и внимательным видом изучает свое меню. Я же настроилась на новый поток гадостей. Чтобы не выдать себя, зарываюсь в буклете с картинками аппетитных пицц.
– Даже не знаю.., – протяжно и задумчиво произносит сын.
– Может быть, пиццу с морепродуктами закажем? – предлагает Владислав Игоревич.
Украдкой поглядываю за ними из‑под буклета. Они не обращают на меня никакого внимания. Можно ненадолго выдохнуть. Но нет!
– Не, на морепродукты у нее аллергия, – не теряя серьезность в голосе, говорит сын.
– И как проявляется? – озабоченно спрашивает мужчина.
– Знаете, есть такой синдром. Называется отек Квинке, – Рома настолько воодушевился своей ролью на сегодня, что даже меню отложил и жестами стал показывать, как происходит этот самый отек. – Вот так вот распухает лицо, язык становится набухшим. Человек задыхается. Может, кстати, умереть, если ему не оказать первую помощь.
С силой бью буклетом себя по лбу. Боже! Рома! Откуда ты знаешь все эти болячки?!
– Не расстраивайтесь, – Владислав Игоревич берет меня за руку, отчего я чуть ли не роняю буклет. – Мы закажем что‑нибудь другое. А про морепродукты я запомню.
Он мило улыбается и четко дает понять, что отступать не намерен. Способ не работает. Смотрю на Рому. Тот уже ухмыляется над нами, и с насмешкой продолжает изучать меню. Смешно ему!
– Вот, – через минуту он произносит громко и отрывается от книги. Взгляд его точно падает на наши сплетенные руки. Да, мужчина так и не отпустил меня. – Можно заказать вегетарианскую пиццу. Или "Четыре сыра". Но при условии, мам, что завтра с утра ты встаешь со мной на пробежку.
Невольно решила уколоть сына:
– Ты же не бегаешь по утрам! – одновременно вырвала руку у мужчины.
– Ради тебя, мать, я готов на все, – многозначительно посмотрел на меня Ромка.
Да вижу я, что ты готов на все!
– Я твою маму сам потренирую, – мило улыбается сыну тренер.
Ой, чувствую, это не бег по утрам…
– А вы справитесь? – с серьезным видом вопрошает Рома. – Она дама бойкая. И ленивая. Ее не просто подгонять надо. Надо замотивировать чем‑то. Вот я ее завтра после пиццы взвешу утром, а на весах покажет восемьдесят шесть! Вот это мотивация! А перед вами она не будет взвешиваться. Постесняется своих габаритов.
Медленно начинаю стекать под стол… Какие восемьдесят шесть?!
– Не нужно стесняться, – Владислав Игоревич мило улыбается мне. – Хоть сто два.
Ох и настырный ты тип…
– Теперь напитки, – продолжает мужчина, вновь рассматривая меню. – Про молочные коктейли я помню. А что, Ром, ты скажешь о свежевыжатых соках? – закидывает вопросами сына.
– В них тоже достаточно сахара, чтобы она покрылась сыпью, – с показательным сожалением произносит Рома. – Конечно, ее меньше, но в лечении мама нуждается. Смазывай ее потом…
Мы с Владиславом Игоревичем переглянулись. Нет у меня сил играть в больную тетку!
– Ты сам смазываешь маму? – мужчина задает вполне логичный вопрос.
Вот тут, кажется, мы прокололись…
– Конечно! – невозмутимо восклицает Рома. – А что в этом такого?! Родные должны помогать друг другу. Когда у меня в детстве был диатез, меня мама тоже смазывала. Везде. Ну сами посудите, Владислав Игоревич. Место неудобное. Она, конечно, перед зеркалом может себя и сама обработать, но получается неаккуратно. А если сразу не смазать сыпь, она чесаться начинает. По себе помню. Ну не будет же у меня мама ходить по улице и чесать свою пятую точку?! Некрасиво же, правда?!
– Ты очень заботливый сын, – со всей серьезностью говорит тренер, отчего сын расплывается в улыбке на похвалу.
