Гуси-лебеди. Хозяйка Дремучего леса

– Плохо. – женщина замолчала, усваивая новости. – Мне потребуется еще немного времени – контракт должен быть подписан завтра и мне совсем не нужна Почесуха в качестве конкурентки. Ты все просрал, Олежек. – неласково произнесла женщина. – Я тебя предупреждала.

– Таньша, что мне делать? – жалобно спросил Олег, корча физиономию и передразнивая ту самую Таньшу.

– Перестань корчить рожи. – строго произнесла женщина. – Не для того я вытащила тебя из твоего Мухосранска. Делай, что хочешь – ползай на брюхе, скачи через обруч, лижи пятки, но, чтобы завтра я твою жену на тендере не видела. Контракт должен достаться моей фирме. Хоть на три замка запирай супружницу, хоть связывай – твои проблемы.

– А, если она домой не вернется? – Олег вовсе не хотел кого‑то связывать. Подобные действия попадают под уголовную статью, а это тюрьма. О тюрьме блудливый муж не помышлял – он там ничего не забыл и забывать не собирался.

– Вернется‑вернется. – коротко хохотнула та самая Таньша. – Ленка – ещё та собственница. Побегает по городу, как Найда и вернется. Ты уж не сплохуй, Олежка, а не то… В общем, ты меня понял. – и отключилась.

– А, не пошли бы вы обе. – зло огрызнулся Олег в молчавший телефон. – Сучки старые.

*

Консьержка Галина, явно расслышавшая далекие отзвуки семейного скандала, высунув любопытный нос из окошка, наблюдала за тем, как разгневанная Алёна Дмитриевна спускается по лестнице.

Инстинкта самосохранения, женщина, вероятно, была лишена напрочь. Иначе, сразу бы поняла, что сегодня ей с Алёной лучше не встречаться.

В этот роковой день звезды для Галины сошлись как‑то неправильно – разглядев легкую ухмылку на полных губах консьержки, Почесуха схватилась за телефон.

– Алло, Милада Алексеевна, – Алёна Дмитриевна говорила громко, так, чтобы сплетница на зарплате всё хорошо услышала. – у меня есть претензии по работе обслуживающего персонала. Да‑да, вы меня правильно поняли – в подъезде сплошная грязь и антисанитария, к тому же, сотрудники позволяют себе обсуждать личные дела жильцов. Тех самых жильцов, которые им платят зарплату.

В ответ забубонили что‑то оправдательное и настал черед Алёны Дмитриевны злорадно ухмыляться.

– Да, вы меня правильно поняли – речь идет о Галине. Примите меры или эти меры приму я. До свидания. – Алёна Дмитриевна отключилась и взглянула на консьержку. – Вы уволены, милочка. Собирайте барахло и убирайтесь прочь вместе со своим болтливым языком. Здесь вы больше работать не будете, старая сводня!

Галина ахнула, схватилась за сердце и скрылась в подсобном помещении, откуда, сразу же, раздался какой‑то грохот, Алёна Дмитриевна, сделав своё черное дело, выскочила на улицу, чувствуя, как настроение, упавшее ниже плинтуса, слегка улучшилось.

Мелочно, скажите вы? Гадко и, может быть, подло? Но, Алёна Дмитриевна считала, что только так и надо – а, вот нечего чесать языком и перемывать кости человеку, который платит тебе зарплату. Приличную, надо сказать, зарплату.

Машины на обычном месте не оказалось.

Некоторое время женщина тупо пялилась на пустое парковочное место, словно не веря собственным глазам, а потом очнулась и вспомнила о том, что лично отпустила водителя до конца рабочего дня.

И, что теперь?

В отличие от консьержки, Витюня, много лет возивший свою хозяйку, лишнего себе не позволял и болтать приучен не был, за что Алёна Дмитриевна его ценила и не раз поощряла. Появление молодого мужчины возле хозяйки, Витюня воспринял нормально, но с Олегом в посторонние разговоры не вступал, отлично понимая, кто есть, кто на фирме. Не Олег же платил водителю зарплату? Нет. Поэтому, без разрешения хозяйки Витюня никаких действий не предпринимал.

Лишать парня отдыха Алёна не захотела – не барыня, чай, как‑нибудь до офиса доберется. Самостоятельно.

Тем более, что в данный, конкретный момент, женщина направлялась не на фирму, а к своему адвокату, контора которого располагалась неподалеку – рукой подать и улицу перейти.

– Максим Ааронович? – Алёна не стала тянуть кота за хвост и подумала, что нечего откладывать сегодняшние неприятности на завтра. – Вы мне срочно нужны.

Телефон бормотал голосом Максима Аароновича что‑то невразумительное, но Алёна решила, что юрист её прекрасно услышал, не смотря на громкий фон оживленной улицы.

– Я сейчас подскочу. – Алёна заговорила громче, силясь перекричать компанию шумных подростков, проходящую мимо неё. – Да, мне срочно. Я решила развестись, Максим Ааронович. Да‑да, вы меня совершенно правильно поняли. Нет, ждать я не намерена – развод должен состояться, как можно скорее. Лучше, завтра.

– Я не волшебник, Алёночка. – вяло пытался отбрыкиваться голос в телефоне. – Вы же меня знаете – так дела не делаются.

– Делаются‑делаются. – нервно рассмеялась Алёна, подбегая к переходу через дорогу. – Еще пять минут и я у вас, Максим Ааронович. Я уверена – мы обсудим сложившуюся ситуацию и придем к определенному решению.

Алёна закончила разговор и подошла к самому краю дороги. Вытянув шею, женщина пристально вглядывалась в сигналы светофора – ей хотелось, как можно быстрее покончить с неприятными делами, вернуться домой и уединиться в своей собственной квартире, спрятавшись от всего мира. Раз уж не сложилось с клубникой и шампанским, то в ход будет пущен коньяк и лимон.

*

Разгневанная и растревоженная словами Олега, Юлька летела вниз по лестнице, торопясь догнать ненавистную тётку, спустившуюся вниз несколькими минутами раньше.

Внизу громко хлопая дверями, туда‑сюда сновала консьержка, тетка Галка, с которой Юлька любила потрепаться «за жизнь». Неизвестно по какой причине, но консьержка терпеть не могла Алёну Дмитриевну Почесуху. Та, вроде как, и плохого ничего Галине не сделала, а вот не нравилась хозяйка строительной фирму работнице, и все тут.

«Все вы, буржуи, одним маслом мазаны. – пыхтела Галина, провожая завистливым взглядом худощавую фигуру Алёны Дмитриевны. – Кровососы и ворье, севшие на шею трудовому народу, а эта, еще и бессовестная. Надо же – за пацана замуж выскочила и ходит мимо, как ни в чем не бывало. Про таких верно говорят – им хоть ссы в глаза, всё Божья роса.»

Галина пыхтела, поедаемая самой обычной завистью – у нее‑то не было фирмы, приносящей стабильный доход, и шикарной машины не было, и квартирки в элитном доме. Имелся у Галины муж – тихий алкоголик и непутевый сынок, загремевший в колонию по малолетке. Хорошо, хоть на приличную работу устроиться повезло – кума похлопотала. А, теперь, что? Уволят её теперь, а всё из‑за буржуйки противной, которая себе мужа молодого купила, купила, словно кусок телятины на рынке.

Юлька внимания на раскрасневшееся лицо консьержки не обратила, спешила очень, а вот та, девушку заметила и злорадно ухмыльнулась.

– Скачи‑скачи, коза! Думаешь красавчик синеглазый женится на тебе? Как бы не так – эта выгонит, так он себе другую старуху найдет, такую же богатую, как Ленка. А, ты, свиристелка, у разбитого корыта останешься, да ещё и с пузом. И тётка тебя погонит взашей, чтобы с чужим мужиком не таскалась. От таких распутниц – все беды. Молоко на губах материнское обсохнуть не успело, а они туда же, куда и люди. Шалава!