Халифат
– (Геннадий): под огнём все мажут… завтра отстреляешься… в потёмках… я ещё одну Варфоломеевскую ночь приготовил… специально для отпетых…
– (Николай): не получится… той ночью я должен крепко спать… послезавтра утром машина за мной придёт… решили, что я на всё готов.
– (Геннадий): а мне почему не сообщили?!. вечно у нас такие тики‑таки.
– (Николай): мне тоже только сегодня утром объявили… эх, Гена… хорошее на белом свете всегда быстро кончается… а если какая лажа, то длится годами… вот ты где пахал до школы?
– (Геннадий): в ИГИЛе[1] лямку тянул… откуда выход был только в ящик.
– (Николай): но ты всё же вышел… удрал, что ли?
– (Геннадий): выгнали за пьянку… нелюди…
– (Николай): небось, сам себе эту пьянку замастырил?
– (Геннадий): не шей дело, начальник… вот завтра заберут, где, ты думаешь, окажешься?
– (Николай): тоже, наверно, в ИГИЛе[2]… на твоём месте.
– (Геннадий): годков десять придётся отпахать в какой‑нибудь верзухе… а потом я тебя здесь буду ждать… на должность инструктора.
– (Николай): не вернусь я… нехорошее предчувствие у меня насчёт этой профессии.
– (Геннадий): ну хватит о смурном, есть дела поважнее… по непроверенным данным, на обед сегодня баранья нога… а если парашютисты закончат практику раньше… скажем, им приплывёт удача в купола… все сядут на контрольную полянку и никто не улетит в дальний лес… или у самолёта бензин кончится, что бывало… то нам останутся одни объедки.
***
Турция – Стамбул –
слежка
Собор Святой Софии (Айя‑София)… Старый дворец султанов… порт… изогнутая береговая линия… бесконечное море к югу и северу… сжатое в узкую полосу причалами и домами на обоих берегах Босфора… и постоянная дымка, которая размывает очертания и делает этот город мистическим и загадочным… как на картинах Тернера… Стамбул блестит в дымке, как старинное серебро… как необработанный алмаз… как память о Трое.
Многое здесь привидится, если есть время любоваться красотами… а когда ты бежишь от слежки – Стамбул совсем другой… лестницы с грубыми каменными ступеньками… то вниз, то вверх… опять вниз… однако большей частью почему‑то вверх… мостовая из брусчатки с арбузными корками… кожурой апельсинов… чтобы ты, лопух, поскользнулся… с мусорными бачками… откуда прёт запах гнилых фруктов и сочащихся где‑то нечистот… дощатые ларьки у каменных заборов… крохотные магазинчики типа «щель в стене»… со всем тем дешёвым барахлом, которое можно купить где угодно… в каменных стенах торчат чешмеги[3] с водяными раковинами… нет времени попить… за тобой следят… идут по пятам… эркеры с арабесками и кружевными завитушками… если глянуть в их окна, то можно увидеть слежку сзади… невысокие колонны и каменные перила у входов… две тётки‑ханум на скамейке любопытно смотрят на тебя… пусть смотрят… пыль и жара… но пыль преобладает… нет конца твоему бегу, и хочется сдохнуть.
Николай, весь в собственном соку, спешит вверх по ступенькам… уж который раз… резко сворачивает в узкую боковую улицу и застывает, прижавшись к стене… пот заливает глаза, а надо всё моментально сечь… до смерти устал и надоело… второпях озирается в обе стороны… мама с авоськой и двумя киндерами тащится прочь… парень оживлённо беседует с девушкой в машине… и так повернётся и эдак… она смеётся и ждёт… Николай тяжело дышит и осторожно выглядывает из‑за угла туда, откуда пришёл – на улицу со ступеньками… неожиданно у дальнего конца этой улицы показывается парень в кепке и сразу отступает обратно за угол.
Николай тоже прячется… выползает глянуть одним глазом… и видит, как парень в кепке выходит из‑за угла и быстро бежит вверх, перескакивая через ступеньки и держась совсем близко к стене.
Николай бросается прочь… несётся по своей боковой улице… прыгает по каменным плитам… добегает до конца… осторожно зыркает из‑за угла на поперечную улицу.
Видит, как солидный дядя, сразу нагибается и начинает завязывать шнурки, скрываясь за запаркованной машиной… мог и раньше завязать, сундук… чё тя вдруг кинуло?.. спиной чует движение сзади и резко оборачивается… кто‑то чуть выглянул из‑за угла и тут же скрылся… зажали, суки… суматошно озирается… видит кафе!.. бросается внутрь… петляет между столиками… на ходу спрашивает продавца за прилавком, где служебный выход… продавец возмущённо возражает… Николай видит узкую дверь за его спиной… перепрыгивает через прилавок… распахивает дверь… мчится наугад через подсобные помещения… кладовку… продавец с гневным криком кидается вслед за наглым беспредельщиком и отморозком… Николай выбегает наружу… продавец останавливается в дверях и орёт вдогон нехорошими турецкими словами.
Длинный узкий дворик, заваленный мусором… Николай бежит и бежит… а дворик всё не кончается… наконец видит просвет сбоку и выбегает на соседнюю улицу… озирается.
Вдали тот же солидный дядя, «со шнурками», покупает на углу пирожок у лоточницы… Николай прижимается к стене.
Три цыганёнка идут по улице на противоположной стороне… они продают мобильники и спортивные часы… Николай машет им… те радостно улыбаются, перебегают улицу, окружают… он приседает, показывая на солидного дядю, и шепчет заговорщицким тоном:
– (Николай): вон тот богач только что дал десять евро каким‑то пацанам.
Счастливые цыганята опрометью бегут вниз по улице… атакуют солидного, танцуют, строят рожи… тот покупает им пирожки с лотка, но поверх их голов продолжает следить за улицей… в это время мимо проезжает большой фургон.
Николай видит узкий проход на другой стороне… прячась за фургоном и запаркованными машинами, перебегает улицу… быстренько чешет вдоль, прилипая к стене… на лету сканирует занятого детишками солидного… и скрывается в узком проходе между домами… мчится по нему дальше… меж картонных коробок и куч мусора… видит впереди выход на большую улицу… тормозит, оборачивается – сзади никого… забирается под коробки… шебаршит там, устраиваясь… затихает.
[1] Исламское государство Ирака и Леванта (запрещено в РФ).
[2] Исламское государство Ирака и Леванта (запрещено в РФ).
[3] Маленький общественный фонтанчик питьевой воды, расположенный на стене.
