Халифат
Резкая гримаса на лице… Николай задохнулся… скулёж прерывается и начинается сип открытым ртом… выпученные глаза… бешено хватает воздух немым, широко открытым ртом… не получается!.. никак не идёт воздух внутрь… он с перекошенным лицом валится на бок… чтоб совсем… совсем уйти от них.
Та же рука, разминая пальцы, степенно возвращается на прежнее место и вновь поворачивает переключатель в положение «On»[1].
Николая трясёт… опять начинаются конвульсии… изо рта вылетают захлёбывающиеся звуки… хрип… визг… слюна висит на губе… хватанул немного воздуха… дыхалку мотает спазмами… ни вдохнуть, ни выдохнуть… клочками еле заглатывает… тело брыкается во все стороны… делает своё, непонятное… конец… любой конец!.. включая окончательное решение.
Рука опять вырубает переключатель… опускается на стол и лежит себе умиротворённо.
– (Карим): ну отдал конверт… а что ты должен был сделать потом?
Воздух!.. блаженный воздух!.. много воздуха!.. Николай захлёбывается слюной и отплёвывается… нет сил на плевок… слюна продолжает висеть на губе.
– (Николай): обрат… ни зна… чиво… тока… курер…
– (Карим): тут из Турции почта регулярно ездит… зачем же лично приезжать?
– (Николай): када казав… шо за речку… и я… тут… лично… шо так нада.
Карим кивает доктору в белом халате… ангелу?.. тот достаёт шприц, подходит к Николаю и делает укол.
Оно течёт внутрь мощной рекой… глушит боли… убирает ничтожную земную плоть… наполняет душу чистотой и покоем… когда уже нет… нет… нет ничего… тут иголочки пошли… везде!.. сначала аж до дрожи… выворачивает наизнанку… но нет… они расходятся, разбегаются… тают… Николай плавно поднимается над своим распластанным телом… всё выше и выше… сквозь потолок… нижние людишки теряются в тумане… лишь тот, в белом халате, поднимается с ним… как ангел… или в самом деле ангел?.. они летят сквозь облака… поют… говорят о цветочных лепестках прозрачных на свету… о размётанных стогах сена… об их волшебном шурше, если зарыться с головой… о трясогузках с длинными клювиками… о тропках с лужами воды… о военных без формы, купающихся в речке… о добрых крестьянах, которые поят их молоком… а этот ангел – его друг… новый друг… настоящий… спрашивает о том о сём… а Николай честно отвечает… всё начистоту!.. про Кострому… про Стамбул… про Петра… Петеньку моего… они летят выше и выше… а друг снова про Идлиб спрашивает… настойчиво так… ответил же ему… не знаю ничего больше… засмотрелся вниз… туда, где разбегаются земные просторы во все горизонты… но неведомые посторонние силы отвлекают и мешают… влекут… уводят в сторону взор… а если бы рассмотрел подробнее, то увидел бы внизу трёх маленьких человечков, которые окружили зубоврачебное кресло… и делают что‑то с распластанной в нём голой человеческой фигуркой… сверху это выглядит как детская игра.
***
Идлиб – спальня Босса
Сегодня Босс рано проснулся… совсем рано… в подвале, где у них душевая и кухня… в своей узкой длинной спальне без окон… которая раньше была совсем не спальней… здесь хранились ПЗРК[2] с новой системой наведения… спецхран со спецохраной… но тут земляной пол, а охранная инструкция запрещала такое… подкоп могут сделать… приказал убрать ракеты отсюда в новый хран с бетонным полом.
Раньше спал на складе… соорудил уютный закуток с раковиной и туалетом… но там вечно шум… народ постоянно шлындал в полночь, за полночь… а ещё Босс подумал, что бомбить в первую очередь будут склад… и организовал себе спальню подальше… здесь, в бывшей кладовке… вода тут была, а туалета не было… ну да ладно… зато тихо.
Вдали на столике пульсировал огонёк аппарата спутниковой связи… в маленьком окошечке в верхнем углу зелёными циферками стояло время… вот сейчас прыгнет на целую минуту, а потом снова сделает вид будто стоит… оно никогда не стоит… отсчитывает нам разные сроки… ниже экран побольше… с расшифрованными новостями… каждый день новости… и всегда плохие, на которые нужно как‑то реагировать… не буду ничего делать… эта война на тысячу лет… всё не переделаешь… долго сидел на кровати… не хотелось вставать… любил утреннюю тишину и неподвижность… когда паришь сквозь глухой мрак и постепенно выходишь к свету… незамутнённая ясность в голове… и внутри тебя тоненьким камертоном бьётся жизнь.
Опять вспомнился сегодняшний сон… плавал в мозгах бессвязными пятнами… не всё помнил… почему так быстро забываются сны?.. когда его пытали в Иране, каждую ночь мучили рваные сны… клочьями вперемежку… ужасно много… потом, когда обменяли, отсыпался по‑чёрному… иногда по двенадцать часов… и вообще ничего не снилось… долго… а сейчас появляется иногда всякая галиматья.
Сегодня тоже привиделся долгий занудный сон… про какого‑то незнакомого русского… в белой рубашке… а снизу – голого… с рельефным, резко очерченным лицом… с ямкой меж бровей… с глубокими морщинами на лбу… жилистой шеей…
– (Босс, себе): наверно, запомнился со случайной фотки… слишком много лиц прошло перед глазами… больше не хочешь помнить… память затопляет всё живое внутри… всё, что изначально твоё… стал придатком к машине джихада… веришь в правое дело, но нельзя же ради него отринуть всего себя!.. иногда хочется просто закрыть за собой дверь и уйти… совсем в другую жизнь… вредные мысли… наказание за что‑то… просил Аллаха избавить от них… раньше ты не верил в Него и скрывал это… втайне насмехался над теми кто молится… как ты был неправ!.. в молитве можно сказать то, что не скажешь никому.
И опять этот сон… как он идёт один по ночному пустому городу… высотные здания уходят вдаль… уж очень большой и странный город… такие города никогда не бывают пустыми… даже ночью… а тут все подевались куда‑то.
[1] Вкл. (англ.).
[2] Переносной зенитно‑ракетный комплекс.
