Халифат
Охранник открывает дверь из коридора… входит Пётр… отработанное паспортное выражение лица… короткая стрижка, подтянутый спортивный вид… в дорогом двубортном костюме… дорогой портфель из умело состаренной кожи… смотрит просто и прямо… с самыми честными юридическими намерениями… когда‑то имел некие высокие идеалы, да и теперь явно хочет уважать себя.
Николай щурится и оценивает Петра… он просил адвоката… но не знает никого в городе из этой профессии… ему выбрали… полиция или судья.
Он слегка поднимает руку, обозначая немое приветствие… Пётр отвечает дежурным благонамеренным кивком… за которым лишь на миг блеснули цепкие изучающие глаза… достаёт из портфеля папку с бумагами, ручку… вынимает высокопоставленный блокнот в кожаной обложке с золотым обрезом… садится напротив.
– (Пётр): Николай Дмитриевич Алхасов, если не ошибаюсь?
– (Николай): он самый.
– (Пётр): Фролов, Пётр Анатольевич.
Кладёт визитку перед Николаем… тот с кривой усмешкой её изучает… Пётр открывает блокнот… внутри календарь… внимательно пробегает по своим записям… а их много.
– (Николай, читает визитку): Новак, Фельдман и Гаспарян… а вы в заголовок не попали, потому что не такой ушлый, как Гаспарян?
– (Пётр): у вас нет денег на Гаспаряна… даже если продадите своё садоводство, которое купили в долг.
– (Николай): знаете больно много…
– (Пётр): читал ваше дело.
– (Николай): а со свидетелями калякали?
– (Пётр): нет у нас свидетелей.
– (Николай): а Даниэла?.. она всё видела!
– (Пётр): телефон Даниэлы Завадской не отвечает… я съездил по указанному в деле адресу… она вчера оттуда съехала… в России находится нелегально… у неё грузинский паспорт без визы.
– (Николай): чего?.. какой паспорт?
– (Пётр): ей нельзя иметь дело с полицией – сразу вышлют… текущие действия вашей подруги оставляют весьма слабую надежду, что она вдруг добровольно объявится в суде и выручит вас.
– (Николай): Мат‑т‑терь Владимирская, единственная… и всеблагие угодники!.. а где же правду искать?.. он схватил полуось, потом отвёртку и попёр на меня!
– (Пётр): ближайшую полуось полиция нашла придавленную колёсным ободом в пяти метрах от трупа… и вне пределов прямой видимости с места преступления… будет довольно трудно убедить суд, что она залетела туда по воздуху… кроме того, на полу нашли окровавленную отвёртку… а на ней – ваши отпечатки.
– (Николай): это ж его отвёртка… сам достал и в драке напоролся… я просто вытащил её из шеи… он же был накуренный в кизяк… видики наяву отсматривал.
– (Пётр): клиенты в коридоре этого не заметили… и анализ крови тоже не показал.
– (Николай): как он мог не показать?!. они там что – все поехали?!
– (Пётр): главная медсестра в лаборатории заразилась ковидом… карантин… неразбериха… словом, они кровь на анализ взяли через три дня… дата стоит в протоколе.
– (Николай): то есть я просто взял отвёртку и замазал мужика, так?
– (Пётр): это будет основная версия прокурора.
– (Николай): а смягчающие обстоятельства?
– (Пётр): есть отягчающие…
– (Николай): чего?!
– (Пётр): семь лет назад вы тяжело ранили человека из винтовки.
– (Николай): да он же вышел из леса прямо за мишенью!
– (Пётр): это дежурная версия для дураков… а на деле – он шёл дозволенным нормальным путём, а ваша пьяная компания повесила мишени в неположенном месте и устроила состязание по стрельбе, стоя спиной и целясь в зеркальце… а спиной‑то трудно заметить человека.
– (Николай): да как ты в лесу найдёшь, где положено, а где не положено?!. но мы ж его в больницу отвезли!
– (Пётр): и наврали, что знать не знаете, кто стрелял… тогда дело замяли… вы должны были ехать на чемпионат Европы… а нынешний прокурор отыскал документ, согласно которому следы нарезов на пуле соответствуют вашей винтовке.
– (Николай): ёхала‑мада!.. то есть я – полный рецидивист, а?!
– (Пётр): срок могут дать серьёзный.
– (Николай): чё делать будем, аблакат‑аблакат?.. увези ты меня куда‑нибудь за облака из этой хреновой порватой жисти.
– (Пётр): я привёз вам один документ.
Пётр достаёт из портфеля другую папку… вынимает из неё несколько листков бумаги… раскладывает перед Николаем.
– (Пётр): почитайте… подумайте… завтра я отвечу на вопросы.
Николай оторопело рассматривает листы перед собой… Пётр укладывает бумаги в портфель и направляется к двери… однако останавливается.
– (Пётр): как сказать по‑арабски «до свиданья»?
– (Николай): маал салэма… а ты выучи ответ – фи амэн алле[1].
– (Пётр): я попрактикуюсь… всё на сегодня, – отворачивается и берётся за дверную ручку.
– (Николай): не, стой!.. ты куда?!
Но Пётр уже закрыл за собой дверь.
***
Нижний Новгород – СИЗО – камера Николая
Николай лежит на верхней шконке у стены… за зарешёченным окном тёмное закатное небо и редкие подсвеченные облака… видны верхние этажи домов и верхушки деревьев, качающихся на ветру.
[1] Храни вас Аллах (араб.).
