Халифат

– (Николай, себе): хоть бы луну где повесили, чтоб намекала на другие пути… траектории… жизни… твоя тоже могла быть другой, а теперь она вся здесь… скукожилась до простейшего… твои школьные кореша хотели быть пожарниками, а стали рэкетирами… а ты думал, будешь – вольный ветер… а стал – никчёмная требуха?.. сколько раз тебя лупили… мужики… жизнь… ничему не научился… всё ещё не в ладах с реалом… хочешь всех перекричать своей правдой… ну‑ну, работёнка на века… таких бьют всегда и будут бить всегда… пацаном во дворе выучил: чтобы не били, надо примкнуть, вступить в кодлу… тогда будут «свои» и «наши», которые защитят… но ты не любишь, когда тобой командуют… вот и нет у тебя своей кентовки… даже в стрелковой команде стал изгоем, когда ушёл с пьедестала… эти суки‑организаторы сняли российский флаг, а глава делегации орал, что ты не имел права уходить без его разрешения!.. послал его тогда, умотал из отеля и накачался в баре… дал по сусалам одному наглому кабану, который пальцами в морду лез… датские полицейские были ужасно вежливые… ну просто уссаться… под руки нежно вели к машине… в тюрьме кормили лучше, чем в отеле… и фирменную одёжку дали вдогон… когда тебя выгнали из команды, твои корефаны выпили с тобой на прощанье, однако звонить и в гости звать перестали… как они привыкли гнуться… и вдруг незаметно стукнуло тридцать… ни друзей, ни толковой бабы, ни профессии… все твои медали и вымпелы в прошлом… а без них ты остался просто пешкой… и ещё неожиданно круто влип… никто не поможет, и нет особого выбора… дальнейшая судьба уже решена… десять лет, а то и больше впаяют… а потом – катись пустой консервной банкой.

Маленькая лампочка ночного света над дверью… заглублена в стенку и зарешёчена… это теперь твоя луна… завывания ветра долетают снаружи и перемежаются с угрожающим и гневным храпом сокамерника, который лежит через проход… небось, кривой сон привиделся.

Стемнело за окном… и звёзды отчётливо встали пронзительными маяками в бездонной ночи.

– (Николай, себе): мы в огромной пустой бочке с гнилью и плесенью… а звёзды наверху – дырки куда‑то… там, за нашими куцыми пределами, есть нечто другое… светлое… но мы не знаем хода туда… чуваки в моря уплывали… якобы землю искать… а я бы уплыл, чтоб исчезнуть… чтоб провалилась пропадом вся эта грёбаная жестянка‑жисть.

Сон свалился невесть откуда… незаметно и полновластно возник изнутри… захватил… подчинил… унёс в то окно, в которое Николай уставился… даже не заметил, как оно неожиданно расширилось… и он улетел сквозь него… храп сокамерника плавно перешёл в рёв толпы на огромном стадионе.

 

Сны

Он летит сам собой… сквозь воздух… спускается на трибуны в медленном пикирующем полёте… орущие лица движутся мимо всё быстрее… приближаются к нему, зубы скалят, руками машут… вот‑вот достанут… чего им надо?.. кого колышет?.. маши́ в ответ!.. и Николай машет… почему‑то очень важно махать друг другу… словно кричать: я живу!.. я с вами!.. а начальство кучкой стоит посреди футбольного поля… пьедестал там и флаги… он приземлился далеко… трудно идёт к ним сквозь плотный тугой воздух, который бывает только во сне… еле ноги переставляя… по ступенькам на своё третье место поднимается… ему на шею медаль вешают… ты помнишь эту медяшку на ленточке?.. ты помнишь, какая огромная радость полыхала внутри!.. яркое бурное море обрушилось внахлёст… безграничное счастье, как в детстве… когда весь мир сквозь душу летит, и тебе дарят будущее!.. а медалька – лишь токен на память, что счастье бывает… и тут он увидел пустой шест!.. Российский флаг сняли!.. и заорал!

……………

 

Грязный восточный базар, какие бывают только на Востоке, где грязь успешно соседствует с тонкими чувствами и изысканными ароматами… распахнутая лавка мясника с кровавыми кусками на продажу… снаружи у боковой стены врытый в землю стояк с жердями и крюками… на них висят разделанные туши коров, овец, баранов… кровь капает на землю, образуя кое‑где сохлые лужицы… расползается красно‑коричневыми потёками… пятнами… звёздами… земля вокруг вся потемнела… петух с красным хохолком торжественно приближается к лужице… смотрит в неё, пробует кровь… поднимает клюв, озирает окрестности быстрым взглядом, власть знаменуя… ещё пробует… видит своё отражение в лужице и гневно клюёт… да, бывает и так… иногда очень хочется себя клюнуть… потому что замёл грешную память под ковёр и забыть пытаешься.

……………

 

Тесная тёмная комната с оконцем у самого потолка… Николай сидит на стуле посредине… Человек в длинной белой рубахе и чёрной шапочке ходит по комнате и кричит на него… тычет пальцем и гневно жестикулирует… лицо отвёрнуто, неясно, кто это… Николай понуро кивает – конечно, виноват… Человек подходит и поднимает голову Николая за подбородок… орёт прямо в лицо, брызгая слюной… правду‑матку орёт… ибо настоящую правду никто спокойно не выскажет и не схавает… она сожжёт любого… а потому её надо выплюнуть и выкрикнуть в надрыве… но и тогда лишь немногие срубят и примут до конца… лицо Человека совсем близко… это крутой душман с выбитым нижним зубом… там, где раньше был золотой… в руке держит шприц… делает себе и Николаю уколы… сразу озноб… иголочки разбегаются по коже… и волосы на теле шевелятся и встают.

А дальше – идут вдвоём по пустой извилистой дороге в развалинах, заросших травой и лишайником… опоясанных мхами… здесь давно убивали… уж забыли как и кого… а теперь души убиенных пробились обратно на Божий свет этими дикими зарослями.

……………

 

Николай резко просыпается и открывает глаза… шконка… камера… по‑прежнему храпит сосед… в окне далеко за горизонтом начинается рассвет… ночь должна быть короткой, чтобы меньше кошмаров и зла.

– (Николай, себе): опять в ту же судьбу… ещё один пустой день… будут крутить тобой, водить куда‑то, приказывать, давать еду… каждый шаг по команде… день, когда от тебя ничего не зависит… много таких дней… глядишь, и жизнь кончится… и выходов нет, кроме херовых… по контрактику, который принёс этот адвокатик, – будешь полным рабом… в тюрьме хоть амнистия иногда бывает… а подпишешь – и обречён до конца!.. как хочется удрать от всех!.. забраться в таёжную глушь, где никого… чтоб душу от них зачистить.

 

***

 

Нижний Новгород – СИЗО – контракт

 

Высокая моральная драма… за железным столом сидит Пётр… перед ним разбросаны листки контракта… на полу тоже… Николай вскочил со стула… ходит по камере… он во гневе:

– я не крыса!!. никогда не был стукачом!.. органически не могу подслушивать… подсматривать… доносить!.. не могу крутить ваши тёмные делишки!