Халифат
Он ужасно разозлён… мог бы вскочить на стол… охранник по ту сторону дверей начал заглядывать в зарешёченное дверное оконце… кто их знает?.. могут и подраться… Петру ранее показали кнопку под столом для аварийного вызова, если что… но его мало заботят взрывные порывы Николая… он нашёл в портфеле интересный документ и внимательно читает… изредка понимающе кивая головой… скорее одобряя написанное, нежели реагируя на резкие выкрики клиента… тычет пальцем в документ.
– (Пётр): больше десяти лет спортсмен‑стрелок… а потом вами полиция заинтересовалась… почему?.. есть какая‑то связь?
Николай ещё возбуждён, однако вопрос сбивает его с толку… он пытается прорваться сквозь свой праведный гнев к этой истории про полицию… припоминает детали.
– (Николай): да, школьные корефаны с нашего двора!.. они потом в бригаду ушли… меня звали… обещали не просто хорошие бабки… а очень хорошие.
– (Пётр): ну и?
– (Николай): отказался.
– (Пётр): были на то причины?
– (Николай): я не могу по людям!.. не могу, и всё!
– (Пётр): а пробовали?.. кроме того случая, когда случайно ранили человека?
Николай делает паузу… трёт пальцами лоб… тяжело вздыхает… давешний гнев частично заземлён… память уходит в другое русло… скрытно косится на Петра… ухмыляется.
– (Николай): у нас в клубе уборщик со своей тачкой однажды у мишеней выполз в неположенное время… я уже патрон дослал… ещё б секунда… тут он посмотрел на меня, прямо в прицел… увидел его глаза в объективе… живые глаза… бросил винтовку к чёртовой матери и ушёл… руки два дня тряслись… тренер потом ругался – оружие на мате оставил… по фанере могу, а по живью – нет!.. и если у вас там есть замыслы на этот счёт, то забудьте.
– (Пётр): три года слежки за вами… почему?
– (Николай): ну, потом качки лезли и лезли… на поляны таскали… на пикники, где абсолютно всё что хочешь… певиц туда эстрадных… бери – не хочу… чистильщик приезжал от семьи, беседы вёл… мол, успевай на поезд… новая тачка под окном завтра будет… я им отказал… они потом ещё пару раз звонили…
– (Пётр): принципы?.. или другое?
– (Николай): нету у меня никаких принципов… просто физически не могу по живым… аллергия… фокус пропадает и рябь в окуляре плывёт.
– (Пётр): а если в вас стрелять будут?
– (Николай): стреляли… пьяная сволочь… удрал, как заяц… а вы слишком много знаете для простого адвоката… и контрактик принесли непростой… на кого пашете?.. ФСБ?.. разведка?
– (Пётр): ни Эф, ни Эс и ни Бэ… а также ни Гэ и ни РУ.
Николай небрежно берёт контракт… ищет и читает:
– тут в конце написано: «Институт проектирования объектов международной инфраструктуры»… я серьёзно сомневаюсь, чтобы такая возвышенная организация нанимала убийц.
– (Пётр): это всё никчёмная лирика… на самом деле остался только один вопрос: вы хотите в тюрьму или подпишете контракт?
– (Николай): вы про доктора Фауста читали?
Пётр устало кивает… менее всего ему хочется заниматься риторикой… но помнит хорошее правило, которому учили инструкторы: человеку надо дать высказаться… пусть сам себя переломит и убедит… а если не убедит, то хотя бы покажет, как это можно сделать.
– (Николай): отпадная книжоночка, правда?
– (Пётр): у вас, наверно, есть мораль на эту тему… давайте.
Николай перебирает странички контракта:
– тут надо душу продать с потрохами!.. именно так и написано… (ищет) …во! – с притворным восторгом поднимает вверх палец, – безоговорочно выполнять все приказы и поручения… без конкретики… чё делать‑то буду, пахан?.. новые парашюты или бронежилеты испытывать?!. сексотом у дверей подслушивать?.. или мочить кого топором?.. абсолютно всё, что угодно!.. вот это договорчик!
– (Пётр): да… выполнять все приказы… как на любой работе, в армии и тюрьме.
– (Николай): они завтра детский садик отравить прикажут!
– (Пётр): это не ваш профиль… вы родились в Баку, ходили в английскую школу… вашими дворовыми друзьями были арабы и курды… знаете азербайджанский, арабский и турецкий… наверно, не совсем забыли?
– (Николай): да подзабыл уж в Нижнем‑то… здесь совсем другой контингент пасётся… а чё вам надо в Азербайджане?.. шпионить?
– (Пётр): нет, курьером… спецзадания, краткие поездки.
– (Николай): курьером… а в багажнике что?.. наркота, оружие?.. лучше уж сидеть в России, чем в Азере… это я точно знаю!
– (Пётр): речь идёт не об Азербайджане, а о Ближнем Востоке… вы будете доставлять конверты с невинными документами и оказывать посильную помощь.
– (Николай): помощь!.. а если она пойдёт вразрез с моими религиозными верованиями?.. смогу я отказаться?
– (Пётр): вы верующий?
– (Николай): в церкви был раза три… один раз с экскурсией… а в мечети… то есть в медресе – даже чаще… не помню сколько… мать таскала.
– (Пётр): то есть вы в большей степени мусульманин, нежели христианин?
– (Николай, смеётся): если б я знал!
– (Пётр): а способны вы вести себя в мечети так, чтобы вас не выгнали?
– (Николай): не, ну правила‑то я помню… а зачем курьеру заходить в мечеть?.. у них для неверных есть служебное помещение.
– (Пётр): какие ещё вопросы?
– (Николай): не знаю даже, чего спрашивать… если подпишу, то буду полный раб.
– (Пётр): а в тюрьме кем вы будете?.. козлом?.. шнырём?.. если уж служить, то хотя бы тем, кто пишет законы.
– (Николай): да летели эти писуны в Китай с пером в заду… их херовые законы нарушают все кому не лень!.. нет у нас законов!.. совсем нет!.. что хотят, то и делают!
Пётр встаёт, собирает листочки контракта, лежащие на столе… аккуратно засовывает папку в портфель… не медленно и не спешно… Николай смотрит на него голодными глазами… Пётр нарочито уходит от этого нацеленного взора… вынимает мобильник… просматривает тексты… устало вздыхает.
– (Пётр): как будет по‑арабски «прощайте»?
Николай трясёт головой, отвергая… в пол уставился… паузу держит… не думает, а, скорее, в расстроенных чувствах витает… отмахивается от разбросанных мыслей… останавливает себя… скребёт лоб… и мямлит тихо:
