Холдинг. Первая любовь

До шести утра она занималась этой работой. Время пролетело незаметно, ей даже ночью спать не хотелось. Она смотрела на свои часы с восхищением и всегда улыбалась. Они придавали ей силы и вдохновения. Поэтому она легко просидела восемь часов в работе над оформлением своих услуг. Только когда Мира поняла, что обо всем, о чем она хотела заявить миру, она написала, ее веки стали тяжелеть. И она грохнулась в кровать и крепко заснула.

Проснулась она к двенадцати вполне бодрая, посмотрела на руку с часами, улыбнулась и отправилась умываться. Позавтракав чаем, она снова села писать статьи для своего сайта. Опомнилась только в пять вечера, когда поняла, что уже пора поесть. Заглянула в холодильник – там стоял суп, который она не особо хотела есть, и другого ничего не было.

Мира посмотрела на свои часы и вспомнила, что вчера ее звал отужинать новый знакомый – Роман. Немного поразмыслив, она приняла решение поехать на ужин к нему. Очень ей хотелось съесть тарелку болоньезе и поболтать с ним. Чем‑то он ее привлекал, но не как мужчина, а больше как идейный вдохновитель. Она поверила в то, что благодаря ему она вышла в свет бухгалтеров страны и теперь у нее есть мотивация заниматься ее профессией.

Собиралась в этот раз она дольше обычного. Все было ей не так. Ее не устраивал образ, который вырисовывался. И, помучившись с полчаса, она решила плюнуть и пойти так, как есть. У нее пролетела мысль, что ей не нравится ее внешний вид из‑за того, что она собирается на свидание с Романом, но утешила она себя исключительно тарелкой болоньезе и нескучным вечером.

– Заодно узнаю, какой костюм сегодня надевал на встречу, – сама с собой разговаривала Мира, – смогу ли я продаться ему за тарелку болоньезе?

Потом решила, что она слишком язвительно пошутила сама над собой, вспомнила, что сегодня первое апреля, поздравила себя и отправилась на встречу к Роману.

Пока девушка шла к метро, ей позвонила Елизавета Петровна и пригласила на собеседование завтра с Главным бухгалтером. Мира даже подпрыгнула от радости, после чего не шла, а летела навстречу приключениям и еде.

Роман же весь день находился на совещаниях и периодически вспоминал ее. Ближе к семи вечера он уже освободился и пришел в ресторан в надежде, что Мира тоже придет. Он не хотел ей надоедать и не звонил. Но желал увидеть ее здесь и очень нуждался в веселой компании.

Роман присел за тот столик, за которым сидела Мира вчера, мгновенно оценил ее выбор и понял, почему она приземлилась именно на это место. “Перекушу‑ка, пока ее нет, на всякий случай – вдруг придет, а то рядом с ней не получится полноценно поесть, буду только пялиться на нее”, – Роман бегло пробежался по меню, но не успел заказать себе ужин, как Мира уже сидела перед ним и улыбалась во все уже знакомое и обаятельно‑притягательное личико.

Она появилась внезапно, очень строго одетая, но простая и жизнерадостная. Мира шла и смотрела на него, пока он бегал глазами по меню. Одетый в новую обновку – совместно выбранный костюм, он сверкал чистыми туфлями, что нравилось Мире на мужчинах больше всего. Его шея была бесподобна: большая, длинная, плавно переходящая в плечи. Спина идеальная – благородная, прямая и очень широкая. Мира закатила глаза наверх, вздохнула и присела напротив:

– Добрый вечер, Роман. Ты уже что‑нибудь заказал?

– О, Мира, привет. Благодарю, что приехала, – коротко улыбнулся Роман, а внутри пульс забил под двести ударов от радости, что Мира перед ним, – только пришел, не успел еще, – с досадой ответил Роман, – ты меня удивила. Можешь что‑нибудь порекомендовать?

– Здесь все вкусно, что ни возьмешь. Это мой любимый ресторан именно потому, что здесь потрясающе готовят, – прошептала Мира так, как будто это секретище этого мира, а потом весело сказала уже задорным голосом:

– Я буду болоньезе, порция большая, могу тебе отложить половину, а ты возьми что‑нибудь другое. Так попробуешь сразу два блюда, – Мира сказала это так естественно, как будто рядом сидела жена Романа, не бывшая, а просто жена, та, что экономит семейный бюджет. Ему не встречались девушки‑знакомые или даже среди друзей такие, которые вот так могли предложить свой ужин.

Никогда Роману еще не приходили подобные мысли вот так поделиться ужином и попробовать два блюда, ему хотелось смеяться вслух и нравилась ее финансовая грамотность. Опять внедрились мысли о том, что Мира будет отличной женой, потому что у нее нет желания тратить его деньги. Почему так естественно она это сказала, и он так спокойно согласился попробовать ее блюдо, он и сам не понял.

Роман не мирился, когда его бывшая жена тащила из его тарелки еду. Он запрещал ей это делать. Ему не особо нравилось с ней вместе делить стол, потому что она, как ему казалось, громко ела, иногда чавкая, а он каждый раз при этом вздрагивал. Роман любил, когда на его тарелке лежит только то, что предназначено ему. Если картина блюда, которое он получал от официанта или сделал сам, каким‑то образом искажалась не в той последовательности, в какой нужно было ему, – он старался съесть ровно до поставленной “дырки” и потом есть в своей последовательности. Но о вкусах самого блюда уже думать не мог, его волновало уже то, как бы побыстрее разобраться со всеми визуальными изъянами. Имея такой бзик, до этого вечера он не мог даже подумать о том, чтобы у кого‑то есть из тарелки. Тем не менее, он согласился и теперь думал практически только об этом.

– Хорошо. Я тогда закажу себе фетучини с фрикадельками и грибами, – боязливо сказал Роман, опасаясь покушения на свою порцию.

– О, отличный выбор – там очень ароматные фрикадельки и вкуснейшие шампиньоны! Обожаю их, – радостно воскликнула Мира и захлопала в ладоши.

– Я понял, что ты без ума от итальянской кухни. Что тебе еще нравится? – Роман не смог скрыть свое любопытство, потому что Мира произнесла с таким диким восторгом про грибы и фрикадельки, что он пришел к мысли, что даже самая обычная еда может до такой степени нравиться кому‑то. “Обычно так реагируют на пирожное или мороженое дети, как она это делает?” – восхитился про себя Роман.

– Хм… Я об этом не думала. Мне вообще нравится есть. Обычно я ем одна без телефона, газет, телевизор не включаю, мне просто нравится есть, причем для меня это всегда вкусно, – Мира снова расплылась в улыбке, предвкушая свой болоньезе.

– Вкусно – это не значит, что я ем изысканную еду. Она может быть простой, типа отварной картошки с солью и зеленым луком, куска хлеба и порции квашеной капусты, ну, ты понял. Еда может быть самой простой, но отношения с ней у меня особые – я ее ем довольная и быстро без отвлекающих обстоятельств, – спокойно сказала Мира, глядя на лицо Романа и его брови, которые приподнимались каждую секунду, а выражение лица снова принимало жалобный вид.

“Так интересно, как устроено его лицо, как будто папа смотрит на дочку, очень иронично, учитывая нашу разницу в возрасте, да и в росте”, – подумала Мира.

Роман же поразился, что Мира ему все больше нравится, она удивляла легкостью, открытостью и полным опровержением устоявшегося мнения о молодых современных девушках, а еще ему захотелось посмотреть, как она ест. Почему‑то он пришел к выводу, что она любит есть одна, как и он, правда, когда он ест, на фоне всегда бубнит телевизор, и он любит просматривать новости в телефоне.

– Мира, извини за бестактность, может быть, я так и не понял, где ты работаешь? Ты мне сказала, что днем у тебя так много дел, я понял, что у тебя какая‑то серьезная работа, – спросил Роман, и сразу же пожалел, что так прямо ей выложил свой вопрос.

– Роман, я тебе сейчас признаюсь. Пока это тайна. Была. Но тебе расскажу, потому что здесь полностью твоя заслуга. Ты сподвиг меня на это мероприятие, – тихо промолвила Мира, боясь, что ее услышат за соседним столиком.