Хороший мальчик
– А ты так время не гони! – классуха качнулась на сиденье и принялась потягиваться. – Всё ещё успеется. Ещё скучать по школе будете.
Мы с Дашей вдруг остановились, переглянулись друг на друга не многозначительно и ответили училке хором:
– Вот ещё.
– Будете‑будете, – уверяла нас Наталия Владимировна. – И уроки ещё вспомните, и одноклассников, и пирожки из школьной столовой…
– О, это те самые, которыми я траванулась вначале года, и у меня неделю живот болел? – радостно улыбаясь, подняла руку Даша.
– Не‑ет, – подыгрывая, протянула я, и мы с подругой вновь встретились взглядами. – Это те, об которые Козырев зуб сломал!
Обе мы рассмеялась, а раздосадованная учительница шикнула на нас.
– Так, девочки! – Наталия Владимировна нахмурилась, подавшись вперёд и опершись сложенными в «замочек» руками о стол. – Учитель в классе, в конце‑то концов! Тем более, ну не так уж всё и плохо…
– Ага, не считая гнилого линолеума в каждом классе, – бросила я.
– И неровных парт, на которых писать – всё равно, что по сельским дорогам ездить! – добавила Даша.
Мы вновь рассмеялись, а Наталия Владимировна одарила нас неодобрительным взглядом.
– Господи, скорей бы вы уже выпустились, – мрачно протянула она, подперев щеку кулаком. – Ещё одного года в вашем классе я не переживу.
– Вот‑вот, – давясь смехом, я потрясла маркером в воздухе. – Это уже больше похоже на правду, без этих ваших «с дружбою, с книгою»[1]. Давайте уже признаем, что в школьном времени нет ничего романтичного. Это просто девять‑одиннадцать лет строгого режима, от звонка до звонка, в одном помещении с кучей чужих людей и горой ненужных знаний, а на выходе – что?
– Что? – не поняла классуха.
– Ничего, – пожала я плечами. – Багаж психических травм и полнейшая апатия ко всему, чему бы то ни было.
– Господи боже, – поморщилась Наталия Владимировна. – Не чуди ты бесплатно. Напридумывали каких‑то апатий, депрессий. Слова им теперь не скажи.
– Ну‑ну, – нервно дёрнула я бровями и вновь погрузилась в рисование. – Увидимся через десять лет на встрече выпускников, сами во всём убедитесь. Тусовка уставших людей, не знающих, что делать со своей жизнью, чай и тортик – удручающее зрелище.
– Прям уж, – Наталия Владимировна недоверчиво сузила глаза и откинулась на спинку стула. – Можно подумать, что и по одноклассникам ты скучать совсем не будешь.
– Не‑а, – не отрываясь от ватмана, почему‑то весело отозвалась я.
– Даша, и ты?
Даша задумалась на секунду, вздёрнув носик к потолку, и затем ответила твёрдо и со всей ответственностью:
– Думаю, что тоже всё‑таки нет.
– Да что же это такое, – всплеснула руками женщина, да так, что едва не ударилась запястьем о край стола. – Ничего святого в вас нет, словно из пластмассы все сделанные. Вы как замуж‑то выходить собираетесь?
Услышав это, мы с подругой почти одновременно вздохнули и закатили глаза.
«О нет, только не снова…» – пронеслось у меня в голове, и, судя по лицу Даши, она подумала точно также.
Выражение лица Наталии Владимировны, тем временем, становилось всё более томным.
– Вот у тебя, Дашуля, – она подпёрла обеими руками подбородок и мечтательно посмотрела на мою подругу. – Тёма Ягелев…
– Наталия Владимировна, даже не начинайте, – сразу оборвала я, но учительница и не думала замолкать.
– А ты помолчи, Ася, я ведь не с тобой разговариваю,– шикнула она в мою сторону и вновь устремила свой заинтересованный педагогический нос в сторону Даши. – Ты мне лучше скажи, Дашуля. Вы ведь с ним такая красивая пара…
– Мы не пара… – смущённо потупила взгляд в парту Алексеева.
– Ну, так а в чём же проблема? – Наталия Владимировна развела руками так, словно речь шла о простых, до боли очевидных истинах, которых мы, нерадивые школьницы, почему‑то не понимали. – Ты посмотри, какой парень за тобой бегает, как он ухаживает! Умный, перспективный, на золотую медаль идёт. Семья у него хорошая. Да во времена моей молодости таких с руками и ногами отрывали, а тут вот он – готовенький! Только возьми – и твоё!
Я осторожно посмотрела вбок, в сторону лучшей подруги и, ожидаемо, застала её в весьма уязвимом положении: Даша вся съёжилась, скрючилась, как ёжик, стараясь всеми силами и не встречаться взглядом с противной учительницей, добивающей её каждым своим словом. Она с силой сжимала в пальцах руки фломастер и всё никак не решалась продолжить работу над газетой.
Я неуверенно протянула к ней под партой руку, но тут же осеклась: на телефон пришло уведомление.
«Э, чё за игнор?» – увидела я сообщение на экране смартфона и тут же поспешно выключила его.
– А, Даш? – всё никак не унимался голос учительницы. – Ну не молчи. Такой мальчик хороший, а ты носом воротишь. Вот я когда в школе училась…
– Когда вы в школе учились, Наталия Владимировна, – сказала вдруг я, решительно вмешавшись в разговор. – Были совершенно другие времена. Тогда, как известно, и солнце светило ярче, и трава зеленее, и люди добрей были. А сейчас всё совершенно по‑другому: ценности поменялись и представления о том, что хорошо, а что плохо – уже совершенно иное.
– Вот этого‑то я и боюсь, Ася! – Наталия Владимировна чуть ли не подпрыгивала на месте, продолжая сводить с ума нас обеих своим писклявым голосом и постоянным покачиванием в стуле. – Боюсь того, что ваше поколение, пока ему не разжуешь и на блюдце не положишь, ничего нормально сделать не сможет. Вот мы в вашем возрасте уже и по дому помогали, и дрова кололи, и сами себе платья на выпускной шили. А вы чего? Вы ж ни черта не умеете, всё вечно, вот это вот, ноете! С вами же серьёзно решить ничего не выходит! Выдумали какие‑то себе проблемы, отговорки… со скотом и то проще договориться, чем с вашим поколением..
– А вы не пробовали с людьми не как со скотом разговаривать? – тембр моего голоса опускался с каждой фразой всё ниже и ниже, и Даша видела, как сжимаются под партой мои кулаки. – Попробуйте как‑нибудь, помогает.
– Ась, не надо, – еле слышно прошептала искоса смотрящая на меня напуганная Даша.
– А хамить старшим – нехорошо, – цокнула в ответ классная руководительница. – Это вот как раз то, о чём я говорила. И все вы такие. Один только у нас Тёма – лучик надежды в тёмном царстве. Какие манеры, какое воспитание!.. Всех бы так воспитывали…
[1] Текст известной песни «Школьные годы чудесные» советской группы «Непоседы».
