Хрустальная сосна. «Где, в каких краях встретимся с тобою?..»

Честно говоря, в какой‑то момент меня посетило желание сплавать‑таки к ним и напугать своим внезапным появлением. Тем более, что как правильно отметила Вика, удивить меня было уже невозможно. Тамаре, судя по всему, тоже понравилась бы такая моя выходка. Вероятно, и Ольга пережила бы ее. Но… Но среди них плескалась Катя. Подсматривать Катину наготу казалось мне недопустимым – настолько глубокой и чистой выросла моя привязанность к ней. Я даже в купальнике ее стеснялся рассматривать – в отличие от всех прочих девиц… Это могло показаться смешным – и так оно и было – но все складывалось именно так.

Все‑таки против воли я вслушивался в призрачно несущиеся над водой голоса. Мне показалось, я снова различил смех Вики. Я вспомнил нашу недавнюю прогулку, и мне стало жарко. Но в глубине души я не сомневался, что поступил правильно. Иначе бы потом весь остаток колхоза сожалел и на Вику не мог смотреть без раскаяния.

…Вода полностью меня оживила. Шагая от реки к лагерю я чувствовал себя так, будто успел где‑то даже поспать

У костра, как обычно, уже собрался весь лагерь. И даже гитара моя лежала наготове. Играть больше никто не умел – только Саша‑К чуть тренькал, но при этом так стеснялся свой неумелости, что хватало его на одну песню. Поэтому народ пока танцевал. Аркадий сразу ушел в палатку и не показывался на глаза.

Может, у него и правда нога болит, – подумалось мне, и зря мы на него бочку катили?

Володя посидел у костра минут пятнадцать, обхватив колени руками и тяжело положив на них голову, потом пошел спать, А еще минут через десять – видимо, переждав для верности – вылез Аркашка. Здоровый и бодрый, и тут же потащил Катю танцевать.

Вот сучок, – со злостью думал я. – Бригадира, значит, боится, а мы со Славкой не счет. Словно мы негры, обязанные за него вкалывать…

Я хотел поделиться этой мыслью со Славкой, но он куда‑то исчез. Наверное, ушел пить молоко или тоже завалился спать.

Народ устал от быстрых танцев; Костя‑Мореход поменял кассету. В темноте зазвучал голос Джо Дассена.

 

– Если бы тебя не было на свете…

 

– шептал умерший певец, и во мне что‑то странно трепетало.

И откуда только нашлась тут такая старая запись? Я слушал, и душа моя наполнялась томительной, темной тоской. Грустью старой, уже тоже почти умершей памяти.

Когда я учился еще на первом курсе – а Инна, соответственно, на втором, – я приходил к ним в университет на вечера. Целыми вечерами напролет мы танцевали с нею под одного лишь, по много раз повторяемого Джо Дассена… В нашем институте уже тогда начали входить в моду дискотеки – исчадие нарождающегося компьютерного века – но в университете по старинке все еще чередовались обычные быстрые и медленные танцы. Танцевать я никогда по‑настоящему не умел – о чем можно было сожалеть теперь, глядя на изящные па, которые запросто выделывали Лавров с Ольгой. Но переступать с ноги на ногу в такт вкрадчивой мелодии мог, а когда рядом, смутно белея во мраке золотистыми волосами, переступала моя будущая жена Инна – то ничего лучшего мне и не желалось. Сейчас мне почему‑то было больно и грустно вспоминать то время, хотя лет прошло вроде бы совсем немного.

А народ танцевал вокруг костра.

По‑прежнему жадно не расставались Тамара с Геной и Ольга с Саней. Мореход приглашал то Вику, то Люду – видимо, так и не мог между ними выбрать: Вика, несомненно представлялась более аппетитной, но Люда, в силу своей молодости, оказывалась более доступной. Даже Саша‑К, отбросив солидность, топтался среди других пар со свободной девицей. Я хотел было потанцевать с Катей, но ею неотступно овладел Аркадий. Он крепко и по‑хозяйски притискивал ее к себе, Катя упиралась локтями в его грудь, отталкивая его. Или мне это показалось? Да нет, не показалось. Танец кончился, Катя выскользнула из его объятий и быстро пошла мимо костра в темноту. Но музыка, не делая передышки, заиграла опять. Аркашка догнал ее на ходу. Судя по всему, Кате не хотелось танцевать. Вообще или с Аркашкой – вероятно, все‑таки именно с ним. Он опять облапал ее, как свою собственность, а она опять отталкивалась, но все‑таки танцевала.

Этот хлыщ уже переходит все границы, – думал я, глядя на Аркашкину спину. – Врезать бы ему по морде, что ли? Просто так, для профилактики… Да нет, конечно – мое‑то какое дело, в конце концов?

Я отвернулся, глядя в огонь, и вдруг встретился глазами с Викой, которая сидела на бревне напротив меня. Во мне вдруг колыхнулось желание пригласить ее на танец, обнять и прижать к себе, и вдруг зачем‑то ощутить ее рядом… Я встряхнул головой, отгоняя наваждение.

Музыка смолкла. Катя решительно оттолкнула Аркашку и убежала в сторону кухни.

Через пару секунд началась следующая медленная песня. Постояв в нерешительности, Аркашка склонился к Вике. И вдруг мне стало нестерпима сама мысль, что сейчас этот гаденыш точно так же схватит ее, Вику, которая недавно предлагала себя мне, и от которой я – возможно, будучи все‑таки наивным дураком – отказался, храня святую верность своей жене.

– Ну что, Каша, в рот тебе дышло, – непринужденно сказал я, поднявшись и заступив ему путь. – Ножка‑то твоя, видать, прошла уже, а?

Аркадий не ожидал от меня такого выпада. Он даже остановился, переводя взгляд с меня на Вику и обратно.

– Так ножка‑то твоя не бобо? – повторил я уже громче.

– Если ты беременна, то это дело временно, – невпопад ответил за него Саша‑К, не знавший подоплеки разговора, но желающий ввернуть веское слово. – А если не беременна – то это тоже временно.

Я грубо засмеялся, глядя в Аркашкины глаза.

Вика встала и выключила магнитофон.

– Э‑эй, ты что?! – закричал Мореход, продолжая крепко сжимать бедра маленькой Люды. – Что там случилось?!

– Магнитофон перегрелся, – резко ответила Вика, протягивая мне гитару. – Пусть лучше Женя вам споет.

– Да я устал, – попытался отказаться я; меня не устраивало, что мною обрываются танцы. – Пусть лучше народ танцует!

– Хочет народ танцевать? – строго спросила Вика, глядя в темноту.

Все молчали, чувствуя, как назревает внезапный конфликт.

Только Люда попыталась что‑то пискнуть, но я даже не разобрал слов.

– Я хочу! – крикнул Аркадий, отталкивая Вику от магнитофона.

– Завтра ты у меня на агрегате потанцуешь!!! – орал я, хватая его за руку. – Мать твою за обе ноги!!!

– Цирк уехал, клоуны остались, – вмешался Саша‑К, уловив, что непонятное дело принимает серьезный оборот. – Аркадий, садись. Евгений, играй. Я заказываю первую песню.