Иллэя

Уже поднося ёмкость ко рту, я носом чувствовал ту самую волнующую приятную свежесть, которая пахнула на меня из открытого шкафа. Я чуть задержал порцию воды во рту, прочувствовал её вкус и проглотил. Вкуснее воды я никогда ещё в жизни не пил. Хотя я на Земле пробовал чистейшую воду из горных источников, а в новой колонии на другом краю Млечного Пути вода была даже лучше, чем на Земле. Но эта вода просто божественная, иного определения мне тогда на ум не пришло. Прислушиваясь к своим новым ощущениям, я смотрел на флакон с водой и наблюдал, как над поверхностью воды периодически возникают и пропадают еле видные мутные мельчайшие пятнышки. Это испарения инопланетной воды обнаруживают и обезвреживают бактерии, летающие в моём корабельном воздухе. В это время глоток воды с Темнушки растекался по моим внутренностям. Я отчётливо это ощущал, как вода прошла в желудок и растеклась по нему, разливая приятную прохладу. Далее этот глоток перетёк в кишечник, а вот там я его почувствовал по‑иному. Приятная прохлада сменилась сильным теплом на грани жжения.

– Ну, что, парниша, вот сейчас ты и загнёшься во цвете лет, – с горькой усмешкой сказал я сам себе, – знать, судьба твоя такая! Ускорим процесс, что ли?

Я понял, что мне наступает конец, посмотрел на флакон с инопланетным зельем и осушил его залпом. Вновь удивился поразительно приятному вкусу этой воды, однако почему бы яду не иметь чудесный вкус. Ирония! Затем, я аккуратно поставил пустую ёмкость в лабораторный шкаф, осмотрел лабораторию прощальным взглядом, развернулся и пошёл в колпак. Тогда я почему‑то решил встретить свой конец, глядя на звёзды, на своё далёкое Солнце и на причину своей смерти – на эту необычную, но убийственную планету. Уже на лесенке в колпак внутри живота не просто жглось, там был дикий пожар, да такой, что я еле добрался до кресла. Видимо, я закричал от нестерпимой боли, скрючившись в кресле и подтянув колени к подбородку. У меня было ощущение, что живот расплавился и вместо него у меня зияющая дыра.

– Привет, мой конец, – мелькнуло у меня в голове, а перед глазами уже плыли разноцветные искры, пузыри, линии, вспышки… и чернота…

Я очнулся в кресле в колпаке и понял, что жив.

– Дуся, я жив? – обратился я к ДУСу.

– Если ты ко мне обращаешься, то да, – весело ответил мне знакомый голос ДУСа.

– Я что заснул тут? Ты знаешь, мне такая муть приснилась…

– Судя по твоим жизненным показателям, ты вовсе не спал. Я бы сказала, что ты умер, а потом ожил.

– Как это «умер»? Так это был не сон?!

– У тебя была кратковременная остановка сердца.

Я даже присвистнул. Моё самочувствие сейчас было абсолютно нормальным, я словно хорошо выспался.

– Ну, ладно! Хватит шутить, Дуся! – усомнился я, слез с кресла и направился в лабораторию. – Мне же снилась такая чушь, видимо много думаю об этой Темнушке. Вот и заснул в колпаке. Представляешь, Дуся, мне снилось, что я вскрыл лабораторный шкаф и выпил образец воды с планеты. Мне так скрутило живот, что я умер. Приснится же такое! Нет, надо же быть во сне таким дураком, чтобы выпить образец воды из флако…

В этот момент я вошёл в лабораторию и увидел открытый шкаф и пустой флакон с образцом воды с планеты.

– Ты не докончил фразу, – голос Дуси звучал для меня откуда‑то издалека, оттуда из другой Вселенной.

Я ошеломлённо смотрел на вскрытый шкаф и пустой флакон с водой. Мои руки непроизвольно схватились за живот, и тут я осознал, что всё это было не во сне. Но я жив! И, видимо, не сошёл с ума. А может, чокнутые все так думают, что они вовсе не чокнулись? Меня бросило в жар.

– Дуся, а, как по‑твоему, я сошёл с ума или нет?

– По тому, как ты меня спрашиваешь, я делаю заключение, что нет.

Мне стало немного легче. Но если я жив, то внутри меня теперь нет бактерий. Или осталось что‑то?

– Дуся, сколько я был в отключке?

– Почти сутки, а точнее двадцать два часа, тридцать две минуты и…

– Понятно, понятно, Дуся, это уже лишнее.

Странно, но я не чувствовал голода, хотя не ел более суток. В воздухе корабля что‑то изменилось, либо я стал чувствительней к запахам, либо система кондиционирования и ионизации воздуха начала работать как‑то по‑иному. Правила гигиены на межзвёздных кораблях предписывали принимать душ не реже двух раз в сутки, чтобы не давать развиться разным кожным заболеваниям, да и просто, чтобы не развивались кожные бактерии в замкнутом пространстве. Как известно именно эти бактерии ответственны за запах пота у людей. Я скинул футболку, штаны и взялся за ручку двери в душевую. Обычно я хорошо чувствую собственный запах, особенно из подмышечной впадины. Но сейчас, когда я не умывался уже более суток, моё тело чувствовало удивительную свежесть, словно я только вышел из душа. Я был потным, но от меня не пахло вообще. Запахи‑то я чувствовал хорошо, а свой пот – нет. Я развернулся к лаборатории и, взяв образец собственного пота, принялся его рассматривать в микроскоп. Вода и минеральные соли, всё как обычно. Бактерий же не было совсем!

– Ага, водичка‑то сработала. Ну, что Федя, теперь можно и на планетку, – обрадовал я сам себя.

Я посмотрел, откуда была взята водичка, наполнившая меня изнутри. Это было небольшое нагорье, где протекала река, втекающая в достаточно большое озеро. Вокруг весьма густой лес, а также большое количество разноразмерных полянок. Я попросил ДУС выполнить подробную топографическую съёмку этого места планеты и получить полные физические данные местности. Через пару часов я сидел и изучал карту этой местности. Вот речка, вот озеро, а вот в ста метрах через реденький лес поляна, на которой я смогу посадить корабль. Этот корабль станет моим пристанищем на ближайшие шестнадцать лет.

– А где ближайшие поселения, Дуся?

– К северу в тридцати километрах начинаются горы, окружающие долину с поселением в триста семьдесят человек. К югу в двадцати пяти километрах также имеется поселение в пятьсот с небольшим человек. Точнее определить не удаётся. Строго на западе в пяти километрах дорога и в двадцати километрах поселение, численностью около тысячи человек. Точнее определить не удаётся. С востока, за озером до ближайшего поселения более сорока километров. Там большое поселение более полутора тысяч человек. В этом направлении много дорог и ближайшая, в пяти километрах от противоположного края озера.

– Тесновато… Но на Темнушке везде так, – констатировал я.

– Там не замечено перемещения людей. Место будет безопасным от контакта с местными жителями в течение года с вероятностью восемьдесят процентов; в течение двух лет с вероятностью пятьдесят процентов; в течение трёх лет с вероятностью…

– Дуся, держи себя в руках, эка тебя понесло, – посмеялся я, в очередной раз, убедившись в бездушности этой железяки. Хоть пользы от неё было, несомненно, больше.