Иллэя

– Права ты, Эора дочь славная, не метеорит это точно по рассказу твоему подробному, и к отца совету прислушаться стоит, найти нужно это, – мысленно ответил Энт из своего дома, выслушав рассказ, а, затем, спросил, – к Иргу дороги карта есть у тебя?

– Да, есть, изучал отец вчера карту эту.

– Место в лесу дальнем, упал куда огонь таинственный этот, хорошо запомнила ты?

– В ночи положение огня неизвестного того в окне своём помню точно.

– Тогда на ложе своё ляг так, как ночью было это, карту держи перед собой, дабы долины нашей гор восточных створ с гор очертанием на карте совпал в точности. Быть писало с чернилами должно в руке у тебя. Место огня загадочного вспомни на окне своём большом и проведи линию, прямо через карту всю, очи твои соединяющую и место то.

– Но карту испорчу же я! – девушка, сама много раз переписывая книги и перерисовывая карты для жителей Иллэи, очень огорчилась.

– Эея благоразумная, – успокоил её Энт, – только так найти в лесах это неизвестное сможем мы, а карту линией одной не испортишь. Карта эта, тобой когда‑то нарисованная, в библиотеке нашей останется в память о случае этом удивительном. Сделай, помощница моя умная, как сказал я, а после отца твоего и тебя жду у себя, искать это нечто поедем все мы.

После завтрака Эор занялся упряжью повозки, чтобы приготовить её для поездки, а Эея, взяв карту, выполнила в точности всё, что сказал ей старец. Держа в руках карту с начерченной линией, девушка приехала вместе с отцом к дому Энтов. Их встретил Энт со своим правнуком Ини, тем самым парнишкой, что подглядывал за Эеей по утрам с того берега ручья. Старец прекрасно знал интерес своего правнука к дочери Эора, поэтому он исподволь стремился дать ему возможность быть больше с ней. Кто знает, вдруг свершиться воля Иллэи, и она соединит эту прелестную его помощницу по работе в библиотеке и застенчивого Ини.

Парнишка при виде Эеи смутился, покраснел и пару раз робко взглянул ей в глаза. Девушка не испугалась его взгляда, не убоялась возможной внезапной их связи, ведь была абсолютно уверена в обратном, откуда‑то знала, что этому не бывать никогда. Ещё буквально вчера она была, пожалуй, и не против, что ею по утрам может любоваться и восхищаться Ини, допускала, что он может стать её мужем, но сейчас вдруг откровенно застыдилась своей былой наготы в зелёных лучах. Теперь же сожалела, что последовала примеру старшей сестры и поддалась искушению купать своё тело в каждом утреннем взоре светила, хоть это было очень приятно. Эея окончательно разуверилась в своём лёгком интересе к Ини, теперь же он её нисколько не волновал. Девушка отвела свои большие голубые глаза от парнишки и прижалась к отцу, сидя с ним на месте возницы. Старец Энт и Ини разместились в повозке позади них.

– Нет, – подумала она, даже не пытаясь скрыть это от понимающего её мысли отца, – не суженый мой Ини, быть им никак не может он, меня услышит однажды Иллэя и другого пошлёт мне любимого, но не сейчас, не сегодня и не завтра. Позже, много позже…

– Иллэи воля на всё, дочка, воля её на всё, – послал ей мысли Эор.

Почти четверть длинного дня старец Энт, его правнук и Эор с дочерью искали неизвестное нечто вдоль линии, указанной на карте. Лишь, уже отчаявшись найти неведомое, решив испить водицы из большого озера, чтобы утолить жажду в этот по обыкновению жаркий день, все четверо приметили яркий отблеск солнца среди леса. Лучи отражались от какого‑то металла, которого не могло быть тут. Они, давно оставив повозку с крунчами близ дороги к Иргу, осторожно ступая, вышли на полянку недалеко от озера, где стояло огромное НЕЧТО блестящее на трёх металлических ногах. Вокруг никого, ни звука, ни движения.

 

5. УТРО НОВОГО МИРА

 

Я закончил записывать первый десяток страниц своего дневника пришельца и посмотрел на часы. До рассвета оставалось ещё около восьми часов. Ещё до спуска на планету примерно за неделю по земному времени я начал переводить свой организм на сорока семи часовой режим. К нынешнему моменту я уже смог спать более двенадцати часов и значительно дольше бодрствовать, но на почти двухсуточный режим никак не мог выйти. Я прекрасно понимал, что часов через пятнадцать, когда здесь будет день в разгаре, начну клевать носом и терять концентрацию. Это было недопустимо для первого ответственного дня пребывания на неизведанной планете. Поэтому я принял снотворное, в такой дозе, чтобы погрузить меня в сладкий и мягкий сон часов на семь‑восемь. Может тогда, в сочетании со сном перед спуском, я дотяну до заката местного солнца, звезды Сорок Эридана А.

В ту ночь мне второй раз приснился тот сон, прерванный сиреной внутрикорабельной тревоги. Теперь я, стоя лицом к океану у самой кромки воды, вглядываюсь в далёкий горизонт, где водная гладь сливается с лазурью неба. Солнце, как и тогда светит мне в спину, а вокруг так спокойно и тихо, что не хочется думать ни о каких тревогах и проблемах. Тут справа я замечаю девушку, идущую прямо на меня в прибрежной воде, это же та самая незнакомка в том же просторном платье цвета неба, лицо и глаза которой я так и не увидел в прошлый раз. Она всё ближе, а просторное её шелковистое одеяние ещё явственней подчёркивает фигуру этой красавицы под ласковым дуновением морского бриза. Она всё также не поднимает головы и глаз, глядя себе под ноги. Я очень желаю увидеть её лицо, аж сердце заходится…

– Вставай, милый соня, – вдруг зазвучал очень нежный голос девушки, – вставай, милый соня, вставай! Вставай!

Оказывается, это меня будил голос корабельного ДУСа:

– Вставай, милый соня, – как обычно по утрам голос Дуси был кокетливым, и это меня всегда веселило, но не в этот раз, – вставай, тебя ждёт целая куча дел!

– Дуся, ты опять за своё? – недовольно задал я вопрос спросонья.

– Не понимаю тебя, милый, – искусственный интеллект говорил по‑прежнему кокетливо, но явно был сбит с толку моим нелогичным поведением, ведь это я дал указание разбудить меня за десять минут до восхода местного солнца.

– Ладно, Дуся, не бери в голову или, что там у тебя вместо мозгов. Уже встал, – сказал я, потягиваясь, снова жалея, что не смог во сне увидеть глаза девушки, поднялся с кровати и пошёл в душ.

В колпаке, сидя в кресле, я желал посмотреть на рассвет, на свой первый восход в этом мире. Я включил обогрев стекла колпака, потому что весь корабль был покрыт густым слоем утренней росы. Крупные капельки воды на наружной поверхности стекла колпака, начиная сливаться где‑то наверху, проливались многочисленными змеевидными ручейками вниз. Сначала я даже подумал, что идёт дождь, столь обильная была роса. Колпак нагрелся быстро, и роса испарилась, открывая чарующий вид этого нового для меня и явно удивительного мира.