Иллэя

Эта богиня вновь посмотрела на меня, и я опять увидел её открытое, умное, приветливое лицо, слегка улыбающееся и немного лукавое. Она была самым настоящим воплощением неземной красоты, как говорят на Земле. Не обращая внимания на переглядывания и даже жестикуляцию этой троицы, она сделала шаг ко мне, и я понял, что должен сделать то же самое. Бородач усиленно заморгал глазами и, как мне показалось, отчаянно замахал руками. Юнец стоял понурый, лишь старец был спокоен и как‑то философски меня оглядывал, склонив голову немного влево.

– Эх‑х, пропадай, моя головушка. Привет, милая, – сказал я очень тихо подходящей ко мне красавице, глядя ей прямо в её бездонные озёра глаз, озарённые солнечным светом, – меня зовут Федя.

Богиня протянула ко мне левую руку, укрытую лазурным рукавом её одеяния, и что‑то сказала голосом ангела. Я замер, звук её голоса заворожил меня, ничего подобного в своей жизни мне слышать не доводилось. Со стороны могло показаться, что говорит обычная симпатичная девушка, но для меня её мягкий певучий голос был и остаётся по сей день самым совершенным во всей Вселенной. Фраза была похожая по звучанию на то, что говорил прежде старец, но чуть по‑иному. Потом она дотронулась до моего правого плеча. Я с трепетом ощутил её тёплую девичью ладонь, впервые ощутив это неземное прикосновение. Она очень нежно провела мне рукой по плечу и задержалась на моём предплечье, сильнее прижав ладонь к бицепсу. Я вздрогнул от неожиданности уже второй раз за столь короткое время её присутствия.

Ожидая чего угодно, но не такой реакции моего тела. Аналогов этому на Земле не существует, там до меня много раз дотрагивались женщины и девушки, даже те, которые очень нравились, и, разумеется, те, с кем у меня были близкие отношения. Конечно, прикосновения девушки к юноше и наоборот, вообще‑то волнительны сами по себе и так, тем более, если между ними некая симпатия, не говоря о чувствах. Однако никто не вызывал во мне такого! Это очень отдалённо чем‑то сродни ощущению удовольствия, того самого физического удовольствия, возникающего между любящими людьми в определённые моменты. Волна лёгкого, еле заметного, словно намёк, но явственно ощутимого тепла, сладостно прокатились по мне, заставив чуть вздрогнуть. От меня не ускользнуло, что нечто похожее ощущает и эта богиня, когда в её глазах вспыхнуло тепло, которое чувствуется мной внутри. Она замерла, глядя мне пристально в глаза, а я кожей плеча явственно различал сильный пульс в нежной ладони представительницы внеземной цивилизации.

– Меня зовут Федя, а ты кто? – я уронил на травку куртку и футболку, чуть испугавшись новых ощущений, но не желая их прерывать, нежно снял с плеча её бархатную руку и взял в обе свои напротив груди. – Что же это произошло, красавица?

Моё сердце просто рвалось из груди, а голос предательски прерывался и дрожал от напора крови в жилах. Нет, я более совершенно не опасался этих инопланетян, чувство было иное, безмерное удивление и одновременно беспредельное восхищение. Передо мной стояла божественная неземная красота, но в то же время самый обыкновенный человек, почти ничем не отличающийся от моих сородичей. Только её глаза! Воистину волшебные глаза! Словно под действием чар я, не отрываясь, купался в этом взгляде неземной богини и уходил в глубину этих голубых глаз.

Она высвободила руку, положила обе ладони мне на то место, где дико трепыхалось моё бедное сердечко, и закрыла глаза, погасив свой ангельский взор. Я почувствовал, как тепло от её рук словно влилось внутрь меня, перемешавшись с той сладостной, еле уловимой волной от прикосновения инопланетной богини ко мне, и удивился, как быстро успокоилось моё сердцебиение, немного приводя меня в порядок.

Вновь окунув меня в свой светящийся на солнце взгляд, она ещё что‑то сказала, причём я услышал отчетливо одно и то же слово «ЭЕ́Я». При этом она указывала себе на грудь. Я понял, что это её имя.

– Эе́я, – чуть растянув это слово, повторил я, не отрываясь от переливчатой радужницы её глаз и указывая на неё.

Она утвердительно кивнула прямо, как земной человек.

– Федя, – выговорил я своё имя и указал рукой на свою грудь.

– Федя, – повторила она и опять улыбнулась так, что моя голова закружилась.

Вдруг её большие глаза стали смотреть, словно сквозь меня, она как будто что‑то слушала. Тут она резко развернулась, разорвав наше прикосновение, от которого тёплая волна внутри меня сразу пропала, и развела обе руки в стороны ладонями ко мне, немного попятившись назад. Она даже чуть толкнула меня спиной, загораживая всем своим изящным телом. Этот жест был более чем ясен, она меня защищала от этих троих. Удивительно, богиня вдруг встала на мою сторону. Видимо, в их неслышимой беседе возникла угроза мне, и это божество вступилось за меня. Я понял, что надо вмешиваться в ситуацию.

– Эея, пожалуйста, не надо! – обратился я к ней, выйдя из‑за её рук.

Затем я опустил ей обе руки нежно, но решительно. На этот раз я дотронулся до неё, но уже через лазурное одеяние богини, при этом не ощутив сладостного еле заметного тепла внутри себя. Загородив свою защитницу собой от этих трёх людей, я был тогда готов к любому развитию событий. Я начал говорить, даже не беспокоясь, что меня могут не понимать:

– Я не знаю, что здесь сейчас произошло, но ни я, ни эта милая девушка, – говорил я, указывая кивком головы на богиню, – ни в чём не провинились. Я попал на вашу планету случайно, ненарочно. У меня нет возможности улететь отсюда. Если мои сородичи услышат мой сигнал о помощи, то только через двадцать два ваших года я смогу улететь отсюда. У меня нет выбора, мне надо здесь либо выжить, либо погибнуть. Если вы считаете невозможным моё пребывание на вашей земле, то убейте меня сейчас, прямо тут! Но знайте, я пришёл к вам с миром!

Я продолжал свою пламенную речь, активно жестикулируя, понимая, что эти люди читают язык жестов.

– Если вы посчитаете приемлемым оставить меня в живых, то прошу дать мне возможность возделать эту поляну, чтобы вырастить себе пищу. Если вы не терпите чужаков, то я буду жить только здесь в своём доме и никуда не уйду. Если это чья‑то земля, то я готов как‑то оплатить своё тут пребывание. У меня на корабле есть много вещей, которых нет в вашем мире, и которые могут стать вам полезными. В любом случае, решать вам здесь и прямо сейчас!

Всё время, что я говорил этим троим, их лица и взоры менялись с грустно‑растерянных до восторженно‑восхищённых. Чего не было в их взглядах, так это злобы, неприязни или иных агрессивных проявлений. Богиня‑Эея стояла позади меня, и я её не видел, но чувствовал её присутствие. Во второй части моей пламенной речи она снова нежно положила свою бархатную ладонь на моё плечо, вновь пустив волну чарующего тепла по моему телу, и это придало мне ещё больше сил и уверенности. Тогда я готов был поклясться, что все они поняли мою речь до единого слова. Но как?

Какое‑то время эта троица стояла, не двигаясь. Богиня убрала руку с плеча, стоя, как и прежде чуть позади, но я следил за теми тремя. Затем старец медленно подошёл ко мне, взял за руку и слегка поклонился мне. Я немного успокоился, ведь это было обычное дружественное прикосновение и без тех приятных ощущений, идущих от богини. Тогда я вообще не понял причин такого различия, ведь события развивались стремительно, и на трезвый анализ всего просто не хватало времени. Однако мне почему‑то вспомнились сладкоголосые Сирены, в мифе об Одиссее заманивающие людей к себе на остров и пожирающие их. Может быть, я сейчас в такой ситуации, а все вот эти приятности и успокаивающие прелести лишь коварная ширма? Я напрягся, но старец неожиданно для меня, словно уловив мою мысль, посмотрел мне в глаза и покачал головой в знак несогласия с ней. Затем он указал пальцем на мою голову и кивнул мне за спину, а там стояла богиня. Сразу же у меня в голове стали сами собой рождаться мысли, но не как обычно, а ясно, ярко, чётко, словно кто‑то их туда вливал.

– О, не бойся, пришелец небесный, и красивый, и смелый! – проявилось у меня в голове. – Недостойного ничего не причиним тебе мы.