Иллэя

И на этот раз я вздрогнул. Эта фраза была вообще не на языке, я нутром понял её смысл, но именно в такой необычной последовательности слов и формы речи, не характерных для современного русского языка. Я ошалело посмотрел на старца. Он, лукаво улыбаясь, снова кивнул Эее, которая стояла у меня за спиной.

– Нас не бойся, пришелец небесный Федя, верим тебе мы, опаску твою увидив и страх небольшой! – вновь ярко и отчётливо вспыхнуло у меня в голове, а старец радостно закивал головой.

Тут меня осенило, он так со мной говорил.

– Но почему он кивает головой богине? – мелькнула у меня недоумённая мысль.

– Федя, понимать тебя теперь могу только я, а понимать меня отныне сможешь и ты, – проявилось у меня в голове тем же непостижимым ярким образом, и я понял, это говорил не старец.

Богиня вышла из‑за моей спины и посмотрела мне в глаза. Я взял её за плечи, чувствуя тепло её тела под шелковистым лазурным одеянием, но без волнующего тепла внутри себя. Тут я сообразил, что эти чудесные еле ощутимые волны возникают только при прямом прикосновении к этой богине.

– Как это? Ты понимаешь, что я говорю? – удивлённо спросил я.

– Нет, лишь мысли твои понимаю, а что говоришь ты непонятно для меня, но нравится язык мне твой, – ярко вспыхнуло у меня внутри.

– Мысли? Ты можешь читать мои мысли? – я был обескуражен и сбит с толку. – А они меня понимают, ну, мои мысли? – спросил я, одними глазами указав в сторону тех троих.

– Нет, тебя понять не способны они, передаю просто пока им я то, о чём говоришь ты.

– Они смогут меня понимать?

– Не знаю, если язык наш выучить получиться тебе, то, наверное, да. Мысли твои доступны только лишь мне одной.

– Почему? Что произошло? Я ровным счётом ничего не понимаю? – я закидывал её вопросами, у меня в голове началось всё запутываться.

– Взглядом связаны теперь мы с тобой! – вспышки её мыслей в моей голове были столь яркими, что я вздрагивал при каждой фразе богини.

– Это как? – продолжая держать её за плечи, спросил я.

– Одно и тоже подумали одновременно и ты, и я, встретились взгляды наши когда. Про из богов самого лучшего и про навсегда с ним пропасть готовность. Помнишь? Тогда‑то то, что взглядами связывание называем мы, и произошло. Мысли наши с тобой едины теперь, силой Иллэи объединены отныне мы. И навсегда это!

Я смотрел на неё с бесконечным удивлением.

– Но ты сказала, что мы объединены силой Иллэи. Это что… это кто… это ваше божество?

– Не совсем, – она снисходительно улыбнулась, всё так же не размыкая прелестных алых губ, затем, указывая раскинутыми руками на всё вокруг, добавила, – Иллэя земля наша. Планета и дом наш родной. Живая и разумная она, как и мы.

Я тогда не совсем понял её объяснение, но подспудно до меня начало доходить произошедшее там, на берегу, когда чёрные корни чуть не поймали меня. Так оказывается, это было проявление некоего разума. Видимо, вот откуда у меня было явное ощущение, что, проходя пролеском к озеру, на меня кто‑то смотрит, будто следит за мной. Богиня смотрела мне в глаза и молча, понимающе кивала головой.

– Да, Федя, это она именно, поведения твоего и неправильного, и недостойного не допустить там на берегу решила Иллэя наша мудрая, – отчётливо проявилось у меня в голове.

– Так… я…, а как же ты…? – я растерянно пытался понять, как мои логические догадки становятся ей известными.

– Федя, сказала же тебе я, что мысли наши объединились теперь, и известно мне всё, о чём говоришь и думаешь ты, а мысли мои понимать можешь ты.

Всё время нашей беседы я привычно говорил вслух, а её слова возникали у меня в голове, но не как мои собственные мысли, оформленные в языковую форму. Её мысли становились у меня в голове ярче, светлее, контрастнее, как радуга. Однако стиль её речи воспринимался мной именно таким, необычным, но чем‑то очень знакомым мне, хоть ни единого слова я не слышал. Это было столь непривычно и необычно, что у меня резко начала болеть голова, и я плохо соображал. Вообще хорошо соображать в присутствии такой неземной богини мне было достаточно трудно. Её ослепительная красота парализовала мою логику, мой ум, мою способность ясно и чётко мыслить. Видимо, она каким‑то образом почувствовала это моё состояние. Богиня медленно подняла обе руки, чуть нерешительно, но очень нежно приложила открытые ладони к моим вискам и закрыла глаза, после чего головная боль быстро отступила, доставив нам обоим очередную порцию чудного тепла. Я был поражён, эти люди не только телепаты, но и превосходные лекари. В ответ она лишь снова обезоруживающе улыбнулась.

 

Наконец, ко мне потихоньку стала возвращаться способность к логике, к рассуждениям, и я спросил её:

– Ты сказала «мы связаны навсегда», а что это значит?

Её милое лицо вдруг бросило в краску, щёки запылали, а ангельские глаза засверкали в лучах солнца.

– Означает это, что супруги теперь с тобой мы, – родилось у меня в голове, как гром среди ясного неба, а богиня положила свою голову мне на грудь.