Иллэя

Продолжая экскурсию по кораблю, я показал им составленный виртуальный глобус Иллэи. Он очень заинтересовал всех четверых. Из их разговора мне стало ясно, что у них существуют карты, но эта карта превосходила имеющиеся у них и давала лучшее представление об их планете в целом. У иллэян были весьма обширные представления о Вселенной, я бы сказал, значительно, на порядок лучшие, чем у землян древности. Как я узнал позже, это было связано с фактическим отсутствием какой бы то ни было религии. Они никому не поклонялись и никого не превозносили. Однако, это не мешало им представлять Иллэю неким разумным существом, с которым они живут в мире и согласии.

Я стал подробно спрашивать об их планете, периодически наводя параллели с Землёй. Показал им карту звёздного неба и указал на Солнце. Они без особого труда сориентировались, где сами находятся в Млечном Пути, который называли Великой Рекой. Им понравился мой фонарик, когда я продемонстрировал его яркий луч, отключив свет в корабле приказом ДУСу. Я подарил его старцу с объяснением, что когда он перестанет светить, пусть он принесёт его мне, и я его заправлю светом. Энт долго отпирался, но я настоял, сказав, что это в знак уважения старшему, мол, так принято на моей родине.

Постепенно мне удалось приспособиться к тем необычным для современного моего родного языка оборотам мысленной речи моей богини. Примерно через час общения меня вдруг осенило, где я встречал подобную речь на Земле. Очень схожими стилем написаны переведённые на русский язык произведения Гомера. Неспроста я вспомнил о Сиренах, глядя в глаза старцу Энту, там внизу перед кораблём. Ну, очень похоже, как будто они все из Древней Греции, только понимаю я их без перевода. Удивительно!

Я рассказал, чем их мир отличается от моего и других известных землянам миров. Везде, кроме Иллэи, был богатый и опасный микромир, мир бактерий и вирусов. Мои гости явно не понимали, о чём говорю, тогда я не только поведал о принципах размножения бактерий и вирусов, но и показал запись своего эксперимента с бактериями. Иллэяне с ужасом смотрели, как «работает» их почва и вода. Мне стало ясно, что это защитная реакция планеты, сохраняющая свою стерильность. Я сообщил, что только их планета полностью стерильная, а другие миры просто кишат такими микроскопическими существами. При сообщении, как повёл себя мой организм после попадания в него их воды, они сочувственно смотрели и качали головами, а Эея даже побледнела, чем доставила мне удовольствие своей девичьей чувственностью. Они все явно были поражены. Особенно всех удивил показанный мной на видео механизм перерождения вирусов и преобразование живых тканей поражённого организма во вредоносные бактерии, сеющие болезни и смерть.

– Мир твой далёкий страшный очень, – передала мне слова старца Энта моя Эея, – отрадно нам за тебя, пришелец небесный, в ужасе этом тела сильного и духа доброго не потерявшего.

– В любом человеческом организме есть защита в виде иммунитета, – парировал я, – так что не всё так страшно.

А была ли подобная защита у этих нежных и чувствительных людей? Но не от вирусов и бактерий, а от инопланетной информации. Об этом я вовсе не подумал, даже не предположил опасность её.

Затем речь пошла о еде. Я очень не хотел озадачивать этих милых людей, но они сами вспомнили мои слова о возделывании земли и предложили свою помощь. Поведав о своих экспериментах с местной почвой, я показал им увядшие травы в шкафу. Они всё посмотрели, и Энт отправился наружу. Я не придал тогда этому значения. Как сказала мне Эея, он попросит привезти сюда еды. Еду будут привозить всё время, пока я буду здесь жить. Мне стало настолько неловко, что я даже покраснел. Я убеждал их, что смогу сам о себе позаботиться, но они даже слушать ничего не захотели. И тут я глупый и тупой землянин сделал свою первую и роковую ошибку.

– Вы очень добры ко мне, – сказал я, – не расплачусь с вами за ваше гостеприимство, но готов как‑то компенсировать все затраты.

– О чём говоришь ты, Федя, не понимаю ни я, ни спутники мои, – сказала мне Эея, – упоминаешь об этом ты раз второй уже, но и в первоначально тебя не поняли мы.

– Что тебе не понятно, милая, я готов разъяснить.

– В раз первый сказал ты, что сделать что‑то готов, проживая здесь, а теперь про гостеприимство наше обмолвился и затраты какие‑то. Понимаем мы так, что нечто это из мира твоего далёкого, но не поняли тебя мы совсем.

Они все вчетвером вопросительно на меня смотрели. Я догадался, что попал в ситуацию, а как теперь из неё выкручиваться не представлял. Я полез, сам того не ведая, со своим уставом в чужой монастырь. Надо было внимательнее читать книги по контактам, там как раз что‑то было именно об этом.

– Куда полез ты, милый? Книги чужие какие такие? Читать внимательней что было надо тебе? Мыслей разных обилие такое у тебя, что понять их всех не успеваю я никак.

Тут я сделал вторую свою ошибку. Я подошёл к ней, заглянул ей в глаза и сказал:

– Я должен обдумать, как вам объяснить то, понятия о чём у вас, судя по всему, нет. У нас на Земле люди не читают мыслей друг друга, мы лишь говорим друг с другом вслух, как я сейчас. А вот что сказать, мы сначала обдумываем, чтобы сказанное было правильным, не обидело и не причинило вреда ни собеседнику, ни себе. Поверь, мне очень сложно думать, одновременно думая, о чём думать.

Она округлила глаза, будто от меня узнала, что день на самом деле является ночью, а ночь – днём.

– Сказать хочешь, что думаешь одно сначала ты, а говоришь другое вовсе потом?! Может такое быть разве? – она стояла, как пришибленная и растерянно смотрела на меня, а в её глазах наворачивались слёзы.

– Нет, погоди, – я взял её за плечи, а она еле заметным движением, попыталась выскользнуть, – да, подожди ты, – я чуть крепче схватил её, – я не желаю никого обманывать, тем более вас обижать, особенно тебя. Но за это короткое время произошло так много событий, что я совсем растерялся. Пойми, я из другого мира, с другими законами, традициями и чувствами. Хотя нет, чувства у нас абсолютно идентичны, и ты с моими к тебе внезапными, яркими чувствами тому доказательство. Мне просто надо привыкнуть к вашему миру, к вашей манере общаться. На это столь малого количества времени недостаточно. Ты сводишь меня с ума и очень нравишься мне, я плохо соображаю, поэтому могу что‑то сказать или сделать не так, как привычно в вашем мире. Прости меня, пожалуйста, за это! Но я неплохой человек, наверняка, неплохой. Нам с тобой лишь надо привыкнуть к нашему новому положению. Я обещаю, клянусь тебе, я приложу все усилия, чтобы не обидеть ни тебя, ни кого‑то из твоих сородичей. Понимаешь меня?

Она смотрела на меня, а в её больших голубых озёрах уже блестели слёзы. Нет, не слёзы горя или отчаянья, теперь она улыбалась. Я всё больше влюблялся в неё. Именно в тот самый момент я отчётливо для себя осознал, что эту богиню не оставлю никогда и ни за что, не смогу и не захочу. Именно в тот самый момент будущее событие моего спасения на Землю, бывшее осязаемым, оформленным мысленно, вдруг растаяло во мраке грядущего. Моя цель, сущность моего прилёта сюда, мой прежний смысл жизни здесь улетучились бесследно. Теперь моя цель, мой смысл жизни, сама моя жизнь – вот здесь, и я держал её за плечи. Она абсолютно всё поняла, глядя на меня, а по её щекам сбегали крупные слёзы и падали прямо на пол каюты. Я нежно смахнул пальцами солёную влагу с бархатистого лица богини, не сдержался и обнял её всей своей душой. Мне было безразлично, смотрят на нас или нет. Для меня существовала только она одна в целой Вселенной.

Они действительно смотрели на нас. Когда я это заметил, то увидел на лице её отца искреннюю радость. Выражение лиц старца Энта и парнишки Ини я уже не помню, но Эор меня удивил. По местным обычаям его дочь вышла замуж за первого встречного, тем более за пришельца, а он радуется. Воистину беззлобные люди!