Иллэя

 

Окно было больше её роста, начинаясь от пола и оканчиваясь на высоте поднятых рук. Она стояла у окна практически вплотную к стеклу. Вот она неспешно подняла руки, провела обеими ладонями под ушами и соединила пальцы в замок на шее сзади. Тряхнув головой, она заставила свои длинные слегка волнистые волосы расправиться поверх рук. Уперев основание головы в замок из пальцев, она развела локти максимально широко в стороны и медленно прогнулась в спине, потягиваясь после сна. Закрыв глаза, она в такой позе нежилась в зелёных лучах восходящего солнца. Её молодое светлое тело впитывало свежесть утра и ощущало тепло от солнца, проходящее сквозь хрусталь окна. Переливчатый зелёный луч нежно ласкал её прекрасное лицо, изящную шею, скользя по её округлым обводам и тонкой талии, первый свет солнца этого дня отбрасывал длинную тень от этой нагой красавицы на пол, на ложе, на стену.

Перед её окном за лужайкой протекала чистая неспешная речушка. Левее через речку был перекинут красивый горбатый мостик с ажурными перилами из такого же материала, что и все домики в долине. Оба берега речушки покрывал разноцветный ковёр цветов, у кромки воды кустились заросли густого тростника и росли невысокие деревья, склоняя свои длинные, словно волосы девушки, ветви над медленным течением

На другом берегу также были домики, но ни один из них не заслонял лучей утреннего солнца. Вообще жители долины Энта строили свои дома так, чтобы утреннее приветливое солнце освещало каждый дом, каждое обращённое к востоку окно.

Вдруг в зарослях на том берегу речушки качнулась пара веточек, но девушка, стоящая у окна на третьем ярусе домика не увидела этого еле заметного движения, продолжая нежиться в зелёном свете утреннего солнышка с закрытыми глазами.

– Утра нового, Эе́я, лучи зелёные перед окном неодетая опять ловишь ты?

Это был голос её отца, который также проснулся с первыми лучами солнца в своей комнате ниже ярусом.

– Смотри, дочка, у меня, – его голос приобрёл шутливый оттенок, – Энта сын старший давно уже глаз свой на тебя положил.

– Утра нового, отец, – ответила она, не раскрывая рта, – просыпаются все только, и нет никого ещё в долине нашей, а И́ни этот не очень‑то и нравится мне.

– Да, Эе́я, симпатичен он мне тоже, – почти смеялся голос её отца.

– Папа! Что говоришь ты такое? Безразлична же я ему также. На Ло́рна дочь младшую смотрит ведь он только.

– Да? А на берегу том реки нашей неспешной шевелятся кусты густые почему же? Небось, подглядывает за тобой опять И́ни молодой, – голос отца уже смеялся, – смотри, Эе́я, вот так тоже нежиться любила в солнца лучах утреннего сестра твоя старшая, у окна стоя без одеяний, а Ло́рна сын из‑за речки подглядывал за ней. Чем закончилось всё, знаешь сама? Тот Близнецов Лучезарных Рождения Нового праздник, ежегодно празднуемый нами, помнишь?

При этих словах Эе́я быстро отпрыгнула от створа окна в сторону, сняла со стены одежду и быстро облачилась в неё. Затем она осторожно выглянула из‑за стены в окно и стала внимательно всматриваться в противоположный берег речки.

– Отец, никого нет там! То, чего не существует, говоришь почему ты? – сказала она несколько обиженно, всё также, не размыкая губ.