Искушение для ректора

– Я так рада, что ты все еще здесь, – Екатерина упала на стул и скрестила руки. – Спасибо, что дождалась. Здесь так страшно. Я видела летучую мышь!

– Да, мы уже попрощались, и я хотела уехать, но… – Светлана перевела взгляд на меня.

– В каком смысле ты хотела уехать? А как же я? Ты собиралась оставить меня тут? С ним? – Екатерина сделала шаг к выходу, указывая на меня.

– Девочка моя, так будет лучше. Господин Шереметьев обещал нам помочь…

– Госпожа Снежина, – я прервал ее и кивнул на сиденье позади нее. – Мы еще не закончили. Садитесь.

Студентка возмущенно вздохнула, и жилы на ее шее натянулись. Безупречная кожа. Тонкие кости. Она так красиво будет таять в мужских руках, когда созреет.

В другой жизни моей слабостью были зрелые женщины, такие как ее мать. Верховодящие в обычной жизни и жаждущие подчинения в постели. Это все в прошлом.

Теперь я не ведусь на раздаваемые авансы и не рассматриваю женщин в качестве развлечений.

Хоть Светлана была очаровательна. Царственные скулы. Спелый выразительный рот, умело подчеркнутый алым. Тело, которое регулярно мучили в спортзале. Голубые глаза и золотистые волосы.

Я уже не находил ее привлекательной. Она была высокомерной и властолюбивой, а ее этический кодекс прекрасно отразился на характере дочери, которую она привезла на перевоспитание.

Из того, что я узнал из собственного расследования, у нее была деловая хватка, влияние на окружающих и харизма влиятельной семьи со связями. Но это не то, что может исправить беспутную дочь или совратить старого грешника.

Екатерина смотрела на меня не отрываясь. Наше безмолвное противостояние продлилось еще секунду, прежде чем она опустилась на сиденье рядом с матерью.

Что ж, она по крайней мере не дура, хотя и строптива. Пусть привыкает, что я не отступаю. И начну приучать к дисциплине сразу же, пока ее мать здесь.

– Екатерина Снежина, студентка академии Шереметьева, – выговорил я, не повышая голоса. – Сядь прямо.

Ее глаза прожгли меня насквозь. Глаза, в которых видны все ее эмоции.

– Два слова. Пошел в жопу! – она приложила палец к губам. – Ой! Или это три? Поясните мне, ректор, чьим именем названа эта драная академия?

Светлана ахнула и замахнулась для пощечины.

Я шагнул вперед, перехватил руку, а Екатерина выпрямилась с такой силой, что резко вдавилась в спинку сидения.

– Хорошо. Это, – я указал на ее положение на стуле, – та поза, которую я ожидаю видеть в своей аудитории у каждой студентки. Позже разберем другие твои промахи.

Екатерина скривила губы и я снова услышал бубнеж на грани слышимости:

– А позы мои ты разобрать не хочешь?..

Я отпустил руку ее матери, не показывая легкую растерянность от неуемной дерзости. Мать в наш первый конфликт благоразумно больше не вмешивалась.

А у меня руки чесались преподать ее дочери первый урок лично! Но я не стал этого делать при матери.

Пусть мои методы останутся вне лишних глаз и ушей.

В конце концов, всем нужен хороший результат. Вот и Светлана получит свою дочь такой, какой хочет ее видеть – идеальной послушной и безукоризненной невестой.

Мне всего лишь нужно немного поработать над ее манерами.

Внешне Екатерина безупречна. На мой специфический вкус ей не хватает только очарования возраста, чтобы вызывать во мне бурную реакцию. Но я сопротивляюсь всяким навязчивым образам и мыслям. Именно такая безудержная страсть разрушила мою жизнь.

Поэтому я выбрал себе путь отшельника. Отгородился от общества и его соблазнов. Запер себя в тисках каменных стен и дисциплины. И до сих пор, капля за каплей, вытравливаю из себя искушение.

Я дал обет безбрачия. Он сдерживает меня от полного падения и превращения в безумного похотливого зверя.

А Екатерина… Катя… соблазн для большинства мужчин, но я не вхожу в их число. Она слишком юна и не вызывает во меня желания, которое требуется укрощать.

Ее мать может с чистой совестью оставить свою дочь на мое попечение, не боясь, что я или кто‑то из моих сотрудников подхватит девицу под талию, сдернет юбку и трахнет прямо на столе…

Я сморгнул, ругая себя за странные фантазии и отгоняя глупые видения.

На меня работали профессиональные специалисты. Психологи, наркологи, педагоги, трудовики. В академии есть приходящий священник, профессора на пенсии, пожилые вдовы и несколько супружеских пар. Я отбирал персонал очень тщательно, ведь они работали с высшим цветом нации, с будущим поколением олигархов.

И получали за это немалые деньги.

Просто я уже забыл, как накрывают эмоции от сексуального желания. Девять лет назад я выбрал путь отказа. Исключил для себя любые искушения.

И как только что понял, это было лучшее решение, возможно, единственное, чтобы не повторить ошибку.

Благодаря отказу от сильных эмоций я освоил железный контроль.

У Кати, несмотря на ее ангельскую внешность наверняка есть свой грех, и не один. А значит есть и своя болевая точка, на которую я буду давить с нескрываемым наслаждением.

– Вы внесли некоторые требования к нашему уставу академии, – я посмотрел на Светлану Снежину, заставляя и ее взглянуть на меня, – я на них согласился, только потому, что они не противоречат общему направлению воспитательной деятельности.

Мать Екатерины кивнула, подтверждая, что понимает.

– Моей девочке нельзя пропускать обучение. Я хочу, чтобы она продолжала заниматься на дистанционном обучении с репетиторами.

Студентка резко вскинула голову, в удивлении округлив глаза и вопросительно переводя взгляд с меня на мать и обратно.

– Но при условии, что она не станет исключением в числе прочих студентов. Ее обучение… дистанционное… будет проходить только после того, как она закончит дневную программу академии и уложится по времени в установленный режим.

Светлана снова кивнула, отводя взгляд от настойчивого дочери.

– Мам, я не совсем поняла… Здесь в академии нет преподавателей? Тогда чему меня тут будут учить? Мам, зачем ты настояла на переводе? Что здесь за программа, если ты оставляешь репетиторов?

Ее тон возрастал с каждым вопросом, пока не сорвался на крик.

Я постарался скрыть усмешку. Мне самому интересно, что ответит ей мать.

Будет обвинять в распутстве? Неумеренном потреблении алкоголя, а может наркотиков? В чем нагрешила ее дочь, что она упекает своего прекрасного ангела в моей академии для конченых мажоров?

Я сложил руки за спиной, смакуя напряженность в плечах старшей Снежиной. Но та молчала, только красные пятна пошли по ее лицу, портя совершенную внешность.