Искушение для ректора

Она вытянула шею, вглядываясь в спартанское убранство. Две односпальные кровати, письменный стол и прикроватная тумбочка. В ванной только душевая кабина, умывальник, полка для гигиенических принадлежностей и унитаз.

– Тут все просматривается? – повернула голову Екатерина на камеру, висящую под потолком в коридоре.

– В личных комнатах нет камер, – я все еще стоял в дверях. – И нет замков.

Теперь Снежина не торопилась прерывать разговор, и я добавил:

– Справочник для студентов лежит на столе. Прочти перед сном. В нем ты найдешь правила и основную информацию, например, о дресс‑коде. Общий сбор в семь утра. Будь внизу ровно в шесть сорок пять.

Она осмотрела комнату рассеянным взглядом, все еще не двигаясь с места. Затем вздохнула и посмотрела на меня иначе. Вздрогнула и произнесла, мило покраснев:

– Прошу прощения за высказанное неуважение. Я не специально. Это все от страха.

Даже руки на груди сложила и ресницами хлопнула.

Я молчал, ожидая, чем закончится это представление.

– А теперь можно мне вернуть телефон, пожалуйста? – она снова взмахнула ресницами, и я уверен в прежней жизни ей это всегда помогало.

– Можно.

О, как же она обрадовалась!

– Но не сегодня, – подчеркнул я. – Теперь ты можешь закрыть дверь с той стороны. Сегодня ты останешься там до утра.

Ее челюсти сжались.

– Это значит сейчас, – я использовал тот едкий тон, который раньше очищал конференц‑зал менее чем за три секунды.

То же самое произошло и с Екатериной: все ее тело пришло в движение прежде, чем я прорычал последний слог.

Я постоял еще с минуту, ожидая, что Снежина снова откроет дверь и выдаст новую порцию вопросов. Но нет.

Зато с лестницы раздался гул голосов возвращающихся из столовой студентов.

Я чертыхнулся и быстро пошел в противоположную сторону по коридору, к тайной лестнице, которой пользовался только я и моя служба безопасности в лице Александра.

К счастью, здесь меня защищать не требовалось. А от взбалмошных и избалованных девчонок я отбивался без посторонней помощи.

Но уже скрываясь за панелью на дополнительной лестнице, я не мог унять какое‑то неприятное беспокойство.

С чем оно связано?

Я спускался по лестнице, засунул палец под воротник узкой рубашки и оторвал его от горла, дергая, дергая, пытаясь дышать спокойно.

Что, черт возьми, произошло?

Я позволил студентке зацепить меня. Впервые за долгое время. Но теперь все в порядке. Уже все под контролем. Екатерина ничего не заметила, а я не переступил черту.

Я не интересовался ею на физическом, сексуальном уровне… Только как любой другой студенткой. На профессиональном уровне. Вот правильное слово.

Но перед глазами все равно вставал ее будоражащий фантазию образ, с гордо выпрямленной спиной, насмешливыми глазами и торчащими вишенками сосков под тонким шелковым топиком.

Я прерывисто выдохнул и остановился.

Нет, я никогда не сойду с выбранного пути. Я знаю, чем заканчивается потакание собственным слабостям. И Снежина не единственная, кто пытался расшатать мои принципы.

Но я дал обеты. И они нерушимы.

Уж точно не ради очередной испорченной студентки.

 

Глава 5

 

ШЕРЕМЕТЬЕВ

 

Я вышел из темного коридора и сразу наткнулся на стайку студенток.

– Доброго вечера, Игорь Александрович!

Я повернул в другую сторону от них, не отвечая, а они пошли дальше, привыкшие к моей угрюмости.

Я вышел из академии и обогнул главное здание. В отличие от нанятых преподавателей, я не жил в основном здании академии.

Гравий хрустел под моими туфлями, ночной воздух охладил мою кожу. Чистый, свежий, горный. Так непохоже на вонь выхлопов и тяжкой жары асфальта столицы. Мне нравилось это спокойствие.

Свернув с тропы, я пересек ухоженную лужайку и последовал к каменной стене, огораживающей территорию академии. Над ней шла колючая проволока с током, о чем каждые два метра висели предупреждающие знаки.

Прикосновение к проволоке не убьет человека, но может сбить с толка и деморализовать.

Каждый год это проверял на себе как минимум один идиот.

Я подошел к воротам – единственному входу и выходу с задней стороны академии – и ввел свой код на клавиатуре. Замок зажужжал, и я покинул территорию.

Трехминутная прогулка по тихой тропинке вниз принесла меня к знакомому дому. Большинство служащих жили в здании академии. Я тоже держал там за собой комнату, но Алексу требовалось выделенное пространство. К тому же моему другу я мог предоставить все, что он пожелал. Поэтому этот дом мы делили на двоих.

Я на секунду замер перед дверью, вспоминая события сегодняшнего дня, ярко‑голубые глаза Екатерины, отчего‑то по‑прежнему тревожащих даже при воспоминании.

Все, пора идти.

Я отложил свои мысли и сосредоточился на повестке дня завтрашнего дня – планировании учебной программы, беседе с психологом и тестах Екатерины.

Дверь скрипнула, когда я вошел в одноэтажный дом. Большая комната была совмещена с мини‑кухней и составляла гостиную. Короткий коридор вел в спальни и ванные комнаты.

На голых стенах висел портрет девушки, о которой я ничего не знал. Узнал бы, если бы захотел. Но я не хотел нарушать личное пространство Алекса.

На окнах – темные шторы. Потертый кожаный диван. Дровяной камин. И ничего больше.

Скромно. Непритязательно.

Незаменимо.

Здесь я ночую чаще, чем в личной комнате в академии. С Алексом меня не достают мои черти.