Истории одной монеты
Сашок сделал шаг. И в этот момент с Леркиных рук начала слезать кожа, как перчатки. Обнажая окровавленные мышцы, она словно плавилась в невидимом пламени. Ладони, предплечья. Грудь, шея. Обугленная плоть отслаивалась лоскутами, падала к ногам, растапливая снег, обнажая кости. Вскипели чёрные озёра глаз.
Лера молчала. Сашок кричал. Кричал, пока не отказали связки, пока…
Ахтунг! 0 3 2 4 7 3 – 5 0 1 3 8 2 – 9 0 0 6 3 1
Саша рывком сел на постели.
***
– Андрей Сергеевич, каковы ваши прогнозы? Саша вернётся?
– Конечно, Леночка, – главврач энергично кивает, отчего его бородка забавно подёргивается, как у Щелкунчика на столе пациента. – Сашенька у вас умница. Метод перманентной гипнотерапии, конечно, пока экспериментален, но вкупе с моей идеей кодового импульса‑раздражителя очень обнадёживает. К сожалению, фантазия увела его в мир грёз, вызвав сомнолентность. Но вернём мы вашего Сашеньку, обещаю. Ну бросьте, не краснейте, и спасибо огромное за помощь. У вас чарующий голос и прекрасное знание немецкого.
– Danke schön, Herr Doktor – смеётся девушка, – Но почему именно немецкий?
– Ну хотя бы, как дань уважения Сизизмунду, нашему, Фройду, – усмехается профессор, – Хотя, надо признаться, используем мы эриксоновский сомнамбулический транс. То есть задействуем ресурсы самого пациента. Мы посылаем сигнал мозгу, и он уже дорисовывает картину. Вы же говорили, что Сашенька студент филфака. Диплом писал по романтизму. Немецкому, в том числе. В частности, по творчеству Готфрида Бюргера, и его «Леноре».
– Да, – печально и чуть задумчиво кивает девушка, – так мы и познакомились. Это баллада была его любимой.
– Не удивлён, – смеётся профессор и подмигивает. Но тут же становится серьёзным. – Простите, Леночка, я никогда не спрашивал, вы с Сашенькой давно знакомы?
– Несколько лет уже, до этой проклятой ярмарки и монеты. Саша всегда диковинками увлекался, а тут монета в 19 рублей и – как сглазили. Я понимала, что за филолога выхожу, но тут совсем зарылся в книги. Мистика, нумерология. Ведьму во мне увидел. Ну а потом пожар и… вы сами знаете, – девушка непроизвольно одёрнула рукав медицинского халата на запястье, увитом шрамами ожогов.
– Да‑да, – Андрей Сергеевич сочувственно касается её плеча. – Но хорошо, что Сашенька сам к нам обратился. Это, надо признать, большого мужества требует и что на эксперимент согласился, тоже славно. Как только мы научимся контролировать сомнамбулический мир Сашеньки, мы сможем вывести его из сопора. Он уже постоянно реагирует на будильник, отключает сам. Рано или поздно сомлентность отступит, и он вернётся к нам из мира снов. И во многом благодаря вам. Это чудо, что вы решили перевестись к нам их краевой больницы и быть рядом с Сашей. Кстати, прекрасная идея звать его. Это ваше «иди ко мне» зачаровывает. Никакое угнетённое сознание не устоит. И песня Танечки Снежиной такая трогательная. Включайте её почаще. Надеюсь, Сашенька знает, как вы его любите! Ему с вами очень повезло. Он не представляет как!
– Представляет, – улыбается девушка, – я в этом уверена.
– Ну и славно! – кивает главврач, – Кстати, и вы, Леночка, выглядеть стали гораздо лучше, уж извините старика за откровенность, похорошели, посвежели, красавицей стали, а перевелись к нам худенькой, слабенькой. Хоть в отделение к анорексичным отправляй…
– Спасибо Андрей Сергеевич, просто косметика – сегодня мой день рождения. Особый день.
– Не знал, не знал, мои сердечные поздравления. Оставайтесь всегда такой же прекрасной.
– Обязательно, Андрей Сергеевич.
– Простите, а сколько вам стукнуло‑то?
– Девятнадцать, Андрей Сергеевич. Как всегда.
– А‑ха‑ха, так держать, Ленора Викторовна. Так держать!
***
– Иди ко мне… – её голос. Снова и снова из пустой, запертой комнаты. Саша знал, что больше не выдержит. Пальцы легли на дверную ручку, как сотни раз до этого, но в этот раз всё иначе – он её повернул. Раздался щелчок и… ничего. Дверь осталась запертой. Сашок толкнул сильнее…
– Иди ко мне…
…ударил плечом…
– Иди ко мне…
…взвыл, заскрёб ногтями по дереву. Сопротивляться больше не было сил. Пусть всё кончится. Она всё равно его найдёт, зачем прятаться, оттягивать неизбежное? Он… он хочет быть с ней. Взгляд метнулся к ванной. Нет, самоубийство не путь. Не так всё просто. Да и откуда‑то Саша знал, что не сможет его совершить. Лера не позволит. Но, как бы то ни было, сегодня девятнадцатое – её день рождения.
Ахтунг!
Нет, не сейчас! Нельзя просыпаться! Саша прыгнул к столику, схватил несчастного уродца и со всей силы швырнул в стену.
Невероятно, но будильник не разлетелся, а отскочил и запрыгал по полу, подобно настоящем Щелкунчику.
«нуль, драй, цвай, фи: а, зибэн, драй»
Саша бросился к столу. Ни одной десятирублёвки!
фи: а, зибэн, драй»
Уже автоматом Саша складывает цифры – 19!
– Иди ко мне…
Боль, казалось, выдавила глаза, перед которыми сверкнула белая до черноты вспышка – оскал мертвеца, и Саша вспомнил. Как носорог, сметая всё на своём пути, бросился к книжной полке… Пальцы судорожно шарили, рвали корешки, расшвыривая вокруг книги.
«фюнф, нуль, айнс…
