Кафедра зооцелительства

Я дотронулась до крыла, чтобы лучше почувствовать птицу, от идущих тепла и силы стало уютно, а на душе спокойно. Наконец‑то неприятный инцидент на алхимии и его продолжение здесь отпустили, перестав разъедать изнутри горечью обиды. Я сама не заметила, как эмпатически потянулась к фениксу. Это похоже на огонь в камине, когда протягиваешь озябшие на морозе пальцы и ловишь в ответ мягкое тепло. Как солнечный луч, пробившийся сквозь тучи в серый дождливый день.

– Какой же ты замечательный, – я нежно погладила крыло, потом, осмелев, провела пальцами по спине.

Феникс закурлыкал и подставил голову, будто кот, предлагая себя погладить и почесать.

Да, задание я, кажется, не выполню. Ну и ладно, зато отлично проведу время.

Пернатый тут же поднял на меня взгляд, совсем не птичий, а вполне осознанный. И мне показалось, что между нами будто протянулась золотая нить. Боясь моргнуть, чтобы ненароком не сбить наметившуюся связь, я сбросила все ментальные щиты, полностью открывшись.

И в голове появились четкие образы, быстро сменяющие друг друга. Вот к нему подходит Алекс, долго осматривает и изучает, а затем довольно хмыкает и записывает что‑то на прикрепленном к планшету листе.

И в этот момент феникс в своих воспоминаниях опускает взгляд.

Я будто из воды вынырнула и не могла отдышаться. Но перед глазами стоял исписанный лист со всеми данными. Ну надо же! Да он смесок! У него папа – феникс крупной породы вильгельмин, а мама – относительно небольшая, зато ярко окрашенная фазейская! Вот почему я не смогла его опознать! А Алекс молодец, сразу понял. Надо бы с ним подружиться, раз он такой умный. И почерк у него разборчивый, конечно, каллиграфическим его не назовешь, в пансионе за такое письмо посадили бы на хлеб и воду, заставив прописать сто страниц. Что‑что, а почерк у девушек должен быть безупречным, чтобы пригласительные карточки заполнять. Но это ерунда, главное, что я смогла прочесть его записи даже увиденные вверх ногами глазами феникса!

Быстро записала все, только своими словами, а то мало ли, местор не так поймет, и прилетит и мне, и Алексу, с ним после такого будет сложнее сойтись. А Мартина с Оливией со своими фениксами до сих пор не разобрались, так я еще и не последняя, приятно. Между прочим, им самые обычные достались, еще и учебником пользоваться разрешили, вряд ли они что‑то прочитали заранее, и местор Альдер это отлично понимал.

На меня вдруг накатила злость: ведь эти пустозвонки учились еще хуже меня! Но их почему‑то не отчисляли, а меня, значит, пытались выгнать. Что за предвзятость у завкафедрой? И тут меня клюнули, не больно, но ощутимо. Феникс неодобрительно наблюдал за моими мыслями, будто говоря, что не время для обид, нужно сдавать работу. И он, надо признать, абсолютно прав.

– Вот, – я отдала местору лист. – Я могу быть свободна?

– Нет, леди Риар, я просил вас задержаться.

Завкафедрой посмотрел на мой лист, и чем дальше он читал, тем сильнее вытягивалось его лицо. Не ожидал, значит. И феникса мне самого сложного подсунул специально. Я с трудом сдержалась, чтобы не высказаться, но клюнутое темечко до сих пор давало о себе знать.

– Время вышло, – объявил преподаватель.

Оливия и Мартина развернулись и спокойно сдали пустые листы, демонстративно так, чтобы я наверняка заметила и осознала, что их не выгонят, а меня выставят в любой момент. И совсем скоро – из платной комнаты.

– Ну что ж, леди Риар, вы неплохо справились с заданием.

Неплохо? Неплохо?! Да он издевается!

– Спасибо, – сквозь зубы поблагодарила я.

– А главное – без происшествий, – продолжил местор.

– Старалась.

– Но мне бы хотелось узнать, что случилось на алхимии? Отчего вы пришли позже всех, а остальная группа так возбужденно обсуждала предыдущее занятие?

– Ничего не случилось.

Но такой ответ завкафедрой не устроил. Я же, поняв, что разговор может затянуться и лишить меня ужина, стиснула кулаки и выдохнула. Значит, желает узнать. Ну что ж…

– Котелок, в котором у меня варилось зелье для расщепления неживых тканей, опрокинулся на мою одежду. Соответственно, от формы мало что осталось.

– Сам опрокинулся? – продолжал допытываться преподаватель.

– Не знаю, я его не трогала.

Говорить, что кто‑то сделал это специально, не стала. У меня все равно нет настоящих доказательств, одни голословные обвинения, да и местор не дурак.

– Леди, почему с вами постоянно какие‑то сложности?

Завкафедрой сложил стопку листов в папку, наверное, ответа ему не требовалось, а вопрос был из разряда риторических, но смолчать я не смогла.

– Вы поэтому так жаждете меня отчислить? – задала я встречный вопрос, а мужчина поднял на меня недоуменный взгляд.

Не ждал, наверное, но на меня столько всего навалилось, я вчера полвечера просидела, вытирая слезы. Родители в тюрьме, еще отчисление это.

– Так ведь раньше я не делала ничего такого.

– Раньше вы вообще ничего не делали.

– Но я такая не одна! Кроме меня, здесь еще несколько учениц со слабым даром и нулевыми знаниями, но они спокойно сдают вам пустые листы!

Я обвинительно ткнула в его папку.

– Успокойтесь, леди, – ледяной голос местора остудил мой пыл. Я сама уже пожалела, что не сдержалась. Стоило промолчать, конечно, но и так последнее время только и делаю, что молчу. А еще учусь. – Вы правы, я предвзят, – я уже хотела с новой силой накинуться на преподавателя с обвинениями, но он не позволил. – Дело не в том, что вы слишком плохи в учебе. Напротив, у вас отличный потенциал, вы способная девушка и можете куда лучше, что сегодня и продемонстрировали. Но три единицы дара по магии жизни не дадут вам стать нормальным целителем, вы никогда не сможете работать по профессии. Да, вы смогли диагностировать феникса, а скорее – договориться благодаря сильной эмпатии, – догадался, значит… – но что бы вы сделали, окажись он серьезно болен? Вы не в состоянии оказать полноценную целительскую помощь, – местор прервался, давая мне осмыслить его слова. Как ни горько признавать, но он, несомненно, прав. Вылечить кого‑либо я бы не смогла. А завкафедрой продолжил: – На целительский стоит идти хотя бы, подчеркну, хотя бы с пятью единицами. Но настоящие, сильные и успешные целители имеют десять и выше единиц. И я бы понял, не обладай вы другими талантами, но я видел ваши метрики: десять по стихийной магии и двенадцать по темной. У вас такие возможности в других областях магии, так зачем тратить время на профессию, где вы никогда не сможете себя реализовать?

Он, безусловно, прав, да вот только…