Килл крик
Пересечение наслаждения и боли.
Тьма словно разрасталась перед ней, как космическая черная дыра, затягивала ее в себя, заполняла собой все. Тьма хотела заполучить Мор. Чтобы познать ее. Чтобы поглотить ее.
К Мор подошел мужчина лет пятидесяти с небольшим, прядь волос нелепо зачесана поперек лысины.
– Ти‑Кэй Мор? – спросил он, даже не пытаясь скрыть раздражения.
– Да?
– Пэтти попросила сводить вас в запасник, – фыркнул мужчина.
Мор растянула губы, уголки рта почти врезались в скулы. Так могла бы улыбаться змея.
– Ведите, – сказала она.
Мужчина представился Чедом. Без фамилии. Без должности. Мор заключила, что это «шестерка», которую послали присмотреть за работающим в музее писателем. Исходящее от Чеда ядовитое презрение лишь подтверждало эту версию.
Помещение, куда Чед привел Мор, оказалось, вопреки ее ожиданиям, не зловещим подвалом, а светлым научным кабинетом с длинными металлическими столами и мониторами. Они миновали нескольких мужчин и женщин в лабораторных халатах, те проводили Мор любопытными взглядами, кое‑кто радушно улыбнулся. Мор шла, глядя прямо перед собой.
– У нас тут две картины импрессионистов на реставрации, если вам вдруг будет интересно, – заметил Чед.
– Я что, похожа на гребаную шестиклассницу, которая пришла с классом посмотреть на кувшинки? – спросила Мор.
Чед бросил на нее взгляд и сощурился:
– Нет, не похожи.
В дальнем конце кабинета один деревянный стол был поставлен перпендикулярно остальным. Его освещала яркая светодиодная лампа на длинном металлическом штативе. А под лампой в мягком белом сиянии лежала на пластиковой подложке глиняная табличка. На ней были грубо выдавлены фигуры: рычащий лев, однорогий козел, летящее насекомое с человеческой головой.
Рядом, прислонившись спиной к стене, стоял охранник в отутюженных черных брюках и белой рубашке. Он краем глаза следил за Мор. Та шагнула к табличке.
Чед предостерегающе вытянул руку, не давая ей идти дальше:
– Смотреть можно отсюда.
– Расслабьтесь, – отрезала Мор. – Я не собираюсь лизать эту хрень.
Она пробежала взглядом по фигурам. В дальнем правом углу была изображена женщина в длинном одеянии с затейливым узором по краю. На голове у нее красовалось нечто вроде украшенной цветами квадратной короны. На затылке лежала закрученная коса. Единственный видимый наблюдателю глаз был широко раскрыт и глядел многозначительно.
Чед кивнул на фигуру:
– Это Кубаба. Она была шумерской царицей…
– Чед, я некоторым образом тороплюсь, – перебила Мор, – так что давайте опустим урок истории.
– Я просто подумал, вы захотите узнать…
– О единственной женщине в Шумерском царском списке? Представительнице Третьей династии Киша? Хозяйке трактира, затем ставшей одной из самых могущественных женщин в мире, а позже – месопотамской богиней, которой во втором веке было посвящено множество культов? Как вам мои познания?
Чед нахмурился. Что‑то из сказанного Мор он определенно слышал впервые и теперь боролся с желанием обвинить ее в ошибке. В конце концов он просто осведомился:
– А с чем конкретно мы вам здесь помогаем, мисс Мор?
– Со сбором информации, – пояснила она. – Для книги. Не волнуйтесь, я тут не задержусь. Мне нужно уезжать из города.
– И почему эта табличка так важна для вашей… книги?
Слово «книги» Чед произнес так, словно поверить не мог, что стоявшая перед ним женщина способна произвести нечто подобное.
– Я хотела заглянуть в ее глаз, – сказала Мор.
– В ее глаз?
Не обращая внимания на охранника, Мор наклонилась к табличке. И заглянула в глаз Кубабы.
«Скольких царей она повидала за свою жизнь? – подумала Мор. – Сколько мужчин пытались оспорить ее власть? Сколько хеттов заглядывали в этот глаз так же, как я сейчас, и пытались обрести ее силу через ритуалы, которые придумали сами? Скольким это удалось?»
Чед кашлянул.
– Вы можете идти, Чед. Тут же охранник стоит. Если я попытаюсь утащить вашу табличку, он шибанет меня электрошокером.
Чед не стал долго раздумывать. Досадливо фыркнув, повернулся и ушел. Застыв над табличкой, Мор впитывала каждую деталь изображения шумерской царицы. А потом начала воображать темное волшебство, способное превратить воодушевляющую силу этой женщины в нечто разрушительное. Нечто отравляющее. Нечто порабощающее.
Двадцать минут Мор стояла не шевелясь. Потом резко развернулась на каблуках и пошла прочь из запасника, навстречу яркому солнцу позднего утра.
Ей нужно было на самолет.
Глава 7
Где‑то он слышал, что вождение машины сродни трансу.
Шуршание шин. Приятное осознание того, что мышечная память работает отлично. Мысли начинают блуждать, и двадцать минут спустя ты уже не можешь вспомнить, где проезжал и включил ли поворотник, когда перестраивался в другой ряд.
Огонь.
Запах горящей плоти.
Рядом брат, маленький Сэм прижимает к груди свою обожженную руку и, рыдая, утыкается в его рукав.
Стоп. Стоп, стоп, стоп.
Сэм встряхнул головой, прогоняя эти мысли.
Нельзя выпадать из реальности.
Надо собраться.
