Контракт на невинность

Он сбрасывает меня обратно на сиденье и пристегивает. Я нервно выдыхаю. Не хочу думать, что Валя полная мразь, но факты говорят об обратном. Подруга просто продала меня. Уговаривала меня, придумав сказку про Камиля и неразделенную любовь. Или же вправду его хотела увидеть, но не отказалась заработать и выслужиться перед Катей .

 

 

И за что? За возможность купить дозу? Жизни ее родных не грозит опасность. Я бы еще как‑то могла тогда ее оправдать. Но тут…

Камиль заводит машину, и мы в полном молчании трогаемся с парковки. Я смотрю за окно на ночной город. В сердце что‑то больно сжимается.

 

***

 

 

 

Машина заезжает в просторный двор и тормозит. После чего, Камиль небрежно отстегивает меня.

– Выходи, цыпа, – бросает он и я покоряюсь судьбе. Толку сопротивляться? Бежать‑то некуда.

К нам приближается татуированный. Он бросает в мою сторону мимолетный взгляд и потом  протягивает что‑то Камилю. Я замираю. У него в руке оружие.

– Я отъеду ненадолго, – сообщает этот парень. Камиль забирает у него пистолет.

– До утра. Потом ты будешь нужен.

– Ладно.

Меня пугает в этих людях всё. Разговоры, которые я не понимаю, огнестрельное оружие, с которым они обращаются так легко, словно проводят с ним большую часть своей жизни. У меня замерло сердце, когда я однажды увидела у папы пистолет. Нашла очень далеко на полке, спрятанным между чистым постельным бельем. Потом пистолет конфисковали, но спустя много лет я все еще отчетливо помню свои ощущения, когда в очередной раз приходится подойти к этому шкафу.

– В дом иди, цыпа, – слышу голос Камиля.

Мы находимся где‑то за городом. Тишина тут почти невероятная. Одно успокаивает: тут есть соседи. Если я буду кричать – возможно, они услышат. Хотя не факт, что вмешаются.

Черт. Откуда у этого человека столько денег? В дом я захожу, чувствуя, словно играю роль для фильма про мафию. Тут подходящие декорации. Дорого. Не знаю, почему я это понимаю, ведь я не разбираюсь в дорогих предметах интерьера, и для меня паркет – это что‑то старое, скрипящее и поцарапанное со временем.

 

 

 

Возможно, просто это чувствую.

– Можешь не разуваться, – произносит Камиль, заметив, как я тревожно бросаю взгляд на свои туфли. Он подводит меня к столу в гостиной,  открывает сейф и достает оттуда что‑то. Я неожиданно замечаю на его руке тату. Такую же, как у того парня – какая‑то птица. Только тут контуры более яркие, словно тату свежая.

Это меня чем‑то напрягает, но в следующий момент я забываю обо всем.

Камиль кладет на стол пачку денег. Проводит небрежно рукой, сдвигая веером купюры по поверхности темной столешницы. Я, как завороженная, наблюдаю за ними, не в силах оторваться. Одно дело – слышать слово “деньги”. Другое дело – видеть их вживую. На расстоянии вытянутой руки. Такое количество. Господи. Это не конвертик Пупса.

– Полмиллиона, цыпа, – слышу голос у себя над ухом. Он обходит меня и останавливается за моей спиной, но я даже не могу испугаться…Настолько меня захватила эта картина, – они будут твоими. Продашь себя на одну ночь – получишь столько. Останешься со мной – получишь больше. Намного. Эти бабки тебе копейками покажутся.

– Так просто? – я сглатываю подступивший к горлу ком, –  За эти деньги вы можете купить любую девушку. Почему я?

– Там, где я верчусь, сложно найти девушку без единого темного пятна в биографии. Мне нужна чистая репутация. И принципиальность, которую можно сломать. Монашки и убежденные целки меня не интересуют. Эта сумма надломила твои убеждения?

Я закрываю обреченно глаза. Черт. Почти да. В мыслях я уже лечу отца, отправляю его в наркологию и покупаю нормальные вещи себе и Ляле, чтобы нас не дразнили в школе и институте. Может быть, снимаю квартиру в более благополучном районе. Перестаю падать в обмороки от голода.

Мои принципы – полная хрень по сравнению с такой суммой и перспективами.

– Колеблешься? Я тебе позволю тратить тебе мои бабки, как только в голову придет.

– Прекратите. Пожалуйста.

– Сложно сопротивляться? И не стоит. Я не буду делать с тобой что‑то очень странное. К тому же, возьму тебя в жены. Это лучше, чем быть просто шлюхой на какое‑то время.

– Вы убиваете людей… – пытаюсь как‑то еще сопротивляться я, но понимаю, что делаю это весьма неубедительно. В первую очередь для себя.

– У каждого свои недостатки, – слышу ироничный смешок, – Ты вот продаешь себя. И обманываешь. Мне бы не пришло в голову предложить бабло девочке, которую я увидел бы в кафе или где‑нибудь в библиотеке. Но ты попалась мне в борделе.

Он внезапно ставит руки по бокам от меня, опираясь на стол. Я чувствую спиной, как он наклоняется надо мной. Чувствую его тело.

– Эта сумма – считай что задаток. Можешь провести со мной ночь. Больно я тебе не сделаю.  Заберешь наутро деньги и подумаешь. Именно столько я тебе и заплачу за твою девственность.

Его голос словно пробирается мне под кожу, до самой души и сжимает ее темной, когтистой рукой.  Перед глазами встают пугающие образы. Как он будет брать меня сегодня. Мне кажется, что даже тени в комнате сгущаются.

– Держать тебя не буду, если решишь потом уйти. О том, что сегодня было – никто не узнает.

…Остаться с этим убийцей. Продать себя. Поверить его словам.

– А если я откажусь?

– Я бы не вез тебя сюда, если бы допускал твой отказ. Я умею убеждать, цыпа.

Супер. Он решил уже за меня и знал ответ. Когда у тебя есть куча денег – и впрямь несложно убеждать людей. Я считала себя хорошей девочкой, которая скорее сдохнет, чем пойдет на торговлю телом. Но кому будет легче от моей смерти? Ляле?

Но, но… Он хочет купить мою невинность. У меня ее может не быть. Что я скажу? “Простите, но вынуждена отказаться. Вероятно, меня изнасиловали прошлой ночью и покупать уже нечего”. И что дальше?