Копия
– Неплохая идея, Хил, – обрадовалась Энн, но тут же сникла. – Отец Странника хочет продать, знаешь?
– Слышала, – печально вздохнула Хилдер. И хотя она не разделяла любви Энн к этому строптивому и необузданному жеребцу, о привязанности подруги к нему знала не понаслышке, а потому грустила вместе с ней.
– Энни! – обратилась она к поникшей девчонке в надежде вернуть былой беззаботный настрой их беседе, – твоего монстра все равно никто не купит, поверь. И, кстати, у меня возникла идея!
Дождавшись, когда Энн поднимет на нее свои огромные светло‑карие глаза, Хилдер продолжила:
– Все знают, что Странник не подпускает к себе чужих, да и из своих, пожалуй, только вас с Хинриком признает. Так что уговорить отца взять тебя на выставку проблем не составит. Будешь за ним смотреть, а потенциальным покупателям показывать его с наихудшей стороны. Поверь, бешеный и неуправляемый жеребец, да еще и за круглую сумму, точно никому не придется по душе!
– Хил, ты гений!– чуть не подпрыгнула от радости Энн и, соединив два кулачка возле тонких губ, добавила:
– Вот бы получилось! Убьем двух зайцев: и Странника сбережем, и на квартиру денег насобираем!
Обратно в деревню девчонки вернулись поздним вечером, правда, в июне солнце почти не уходило за горизонт и казалось, что еще самый разгар дня. Только опустевшие загоны для лошадей, да блеянье овечек, загнанных в хлев, лишали иллюзий – время перевалило за девять.
Окрыленная яркими впечатлениями и мечтами о столичной жизни, Энн не сразу заметила Хинрика, одиноко стоявшего возле конюшни. Парень казался задумчивым и опечаленным.
– Привет, – мягко поздоровалась она с братом, но ответом ей послужила тишина.
– Что‑то случилось, Хинрик?– состояние юноши вызывало у нее опасения. Не то, чтобы парень до этого был душой компании, но что‑то в его позе и взгляде заставило Энн насторожиться.
– Иди куда шла, сестренка! – зло выплюнул тот.
– Ты из‑за Странника? Да?– не унималась девчонка. – А я как раз хотела тебя найти и обрадовать. Представля…
– Заткнись и проваливай, – грубо прервал ее Хинрик, сплюнул и немного отошел в сторону, чтобы Энн поняла: общение закончено.
Слегка потерянная и раздосадованная девушка отправилась в дом. Но стоило ей только переступить его порог, как причина настроения брата стала понятна без слов.
Несмотря на поздний час, в доме были гости. Кристоф Йоханссон, отец Хилдер, сидел на большом диване в центре гостиной. Рядом с ним развалился еще один мужчина лет сорока, которого Энн видела впервые. Высокий, даже огромный, черноволосый, с очень недобрым стеклянным взглядом и в странной одежде. Такую носили бедуины в фильмах и книгах про жаркие и безжалостные пустыни.
"Чужак, не иначе!"– пронеслось в голове Энн.
Чуть дальше от мужчин стоял Ларус и крайне внимательно изучал какие‑то бумаги.
Все трое были настолько погружены в свои мысли, что совершенно пропустили появление девушки, чем Энн тут же и воспользовалась, притаившись в прихожей за вешалкой с дождевиками.
– Что там читать! Условия выгодные! Никто больше не даст! – низким громовым голосом, от которого по девичьему телу моментально пробежали мурашки, на ломанном английском произнес незнакомец. Энн не ошиблась, мужчина оказался приезжим и в их дом он прибыл явно не с дружеским визитом. Его внешний вид и манера разговора внушали опасения и не предвещали ничего хорошего.
– Прошу услышать и нас, Ангур, жеребец заявлен на выставку, – тут же вмешался Кристоф.– Ларус не может продать Странника до ее завершения.
