Красавицы Бостона. Монстр
К тому же Белль была владелицей «Мадам Хаос», печально известного своей мерзостью клуба в центре города, и всегда любила посмотреть, как идут дела у конкурентов, так что уговорить ее пойти сегодня со мной не составило никакого труда.
«Пустоши» оказались темнее и меньше, чем я себе представляла. Источали упадок. Я заметила, что в клубе всего несколько бархатных диванов, небольшой танцпол и длинная барная стойка из черного дерева. Над баром в ряд висели несколько маленьких винтажных телевизоров, и на всех шел один и тот же черно‑белый фильм «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу».
На фоне играла песня «Fool’s Gold» группы The Stone Roses, от которой дрожал пол под моими ногами, облаченными в кожаные сапоги до колена на высокой шпильке.
Разодетые в костюмы завсегдатаи вечеринок нюхали дурь с барной стойки, а одна парочка открыто занималась сексом прямо на диване в дальнем углу зала. Девушка в костюме Дамы Червей скакала на коленях у парня, прикрыв их грязное дело подолом платья.
Клуб был олицетворением Сэма. Темный и гнусный, но вместе с тем на удивление красивый.
Я разгладила свой наряд. Сегодня Хэллоуин. Прекрасный повод скрыть свою истинную личность. Я выбрала образ Джулии Робертс из фильма «Красотка»: надела короткий светлый парик и дополнила его солнцезащитными очками, ярко‑красным блеском для губ, голубой мини‑юбкой и обрезанной белой майкой.
Белль спрятала свои светлые волосы под черным париком в стиле Умы Турман в «Криминальном чтиве». Она оглядывала зал в поисках своей следующей жертвы, наигранно потягивая электронную сигарету.
– В любом случае, Сэм козел, раз внес тебя в черный список.
– Сэм – козел по многим причинам, но все они никак не связаны с тем, что он внес меня в черный список. Однако то, что он запретил мне посещать его клуб безо всякой видимой причины, лишь показывает, какой он тиран, – тихо сказала я.
Я редко дурно отзывалась о Сэме – да и вообще о ком‑либо, раз уж на то пошло, но если все же делала это, то только в разговоре с Белль, потому как знала, что она меня не осудит.
– Думаешь, он сделал это потому, что ты сестра Хантера и Килла? – спросила Белль.
– Нет, я думаю, он сделал это потому, что я напоминаю ему обо всем, что он хочет забыть, – честно ответила я, но не стала вдаваться в подробности.
О парке аттракционов.
О том поцелуе.
О нашем разговоре.
Сэм никогда не думал, что увидит меня снова. Я не входила в его планы, а все, что в них не входило, должно исчезнуть. Именно поэтому он так со мной обращался – с безразличием, приправленным жестокостью. Смотрел мимо меня всякий раз, когда мы оказывались в одном помещении. Всегда оставлял без внимания любые мои слова и поступки.
Мы с Белль уселись на высокие табуреты у барной стойки. Я жестом попросила бармена подать нам два джина с тоником, а сама изо всех сил старалась не упасть и (или) не разрыдаться в чужой напиток.
К своим двадцати семи годам я бывала в барах всего несколько раз. До последнего была слишком занята учебой в медицинской школе, чтобы погружаться в клубную жизнь, а теперь поступила в ординатуру. Во всяком случае, так думали окружающие. Но сегодня ночью я хотела совершить что‑то безрассудное, опасное и глупое. Напомнить себе, что я жива.
Сегодня я хотела встретиться с Сэмом Бреннаном, хотя знала, что не стоит этого делать.
Ведь сегодня, как и в ту самую ночь, я стала свидетельницей смерти человека.
А всякий раз, когда смерть оказывалась рядом, меня одолевала потребность приютиться в душе монстра и спрятаться от мира.
Ситуацию осложняло еще и то, что я постоянно видела Сэма.
На ужинах, благотворительных мероприятиях и вечеринках.
Он уже почти десять лет работал на мою семью.
Так или иначе, я позволила случиться худшему. Я продолжала любить его издалека, как солнце любит луну. Существуя в одном мире, но на расстоянии. Навеки предначертанные звездами, но всегда слишком далекие.
С того вечера мы едва обмолвились парой слов, хотя наши семьи сблизились благодаря Хантеру и Сейлор. Встречи с ним всегда отзывались во мне горько‑сладкой смесью восторга и боли.
Я научилась получать удовольствие от обоих чувств.
– Забудь на сегодня о Сэме. – Белль посасывала трубочку, поглощая джин с тоником, будто участвовала в олимпийском состязании по пьянству до беспамятства.
Под своим костюмом Белль была вылитая Марго Робби. Голубые глаза с кошачьим взглядом, блестящие светлые волосы, изящно изогнутые брови и греховно полная нижняя губа.
– Ты никуда не выбиралась с тех пор, как начала ординатуру в Женской больнице Бригэма[1]. А это было больше полугода назад. Заведи интрижку. Повеселись. Вы это заслужили, доктор.
– Я не завожу интрижки, – заметила я, соломинкой раздавив в стакане лайм, будто он чем‑то меня обидел.
– Пора это изменить. Какой‑то бред, когда практикующий гинеколог – то есть женщина, которая в буквальном смысле заботится о чужих вагинах, – не заботится о своей собственной. Нельзя вечно тосковать по члену, который не отвечает взаимностью. На нем свет клином не сошелся. В море еще полно рыбы.
– Что ж, я искренне надеюсь, что ты не заработаешь отравление ртутью, Белль, – похоже, ты слишком увлеклась дегустацией этой самой рыбы. – Я сделала щедрый глоток напитка, понимая, что мои слова прозвучали по‑ханжески, и тут же жалея о своем замечании.
Белль, ничуть не обидевшись, запрокинула голову и рассмеялась.
– Ох, Эш, да ты просто умора. А большинство людей об этом даже не знает. За безупречной наружностью скрывается американская принцесса, которая жаждет, чтобы ее украл монстр, а не спасал принц. Да ты опасное создание, когда хочешь таковой быть.
Напитки шли один за другим, на фоне громко играла хорошая музыка в жанре инди. Вскоре Белль вытащила меня на танцпол, где мы стали отплясывать, прижавшись друг к другу, под треки The Shins, Two Door Cinema Club и Interpol.
Пряди светлого парика прилипали к моему лицу и блеску на губах, пока я гнала прочь воспоминания о сегодняшней смене в больнице и выкрикивала слова песни «Runnin’ with the Devil» группы Van Halen вместе с пьяной восторженной толпой, вновь утопив печали в шуме и огнях.
Мисс Би.
Иглы.
Смерть.
Мать.
Отчаяние.
[1] Подразделение многопрофильной больницы в Бостоне, созданной на базе Гарвардской медицинской школы.
