Кричи громче
Я почувствовал его осуждение, поэтому уступил.
– Ладно, бери Мишель. Робин обрадуется.
– Еще п`облема. Велосипед в га`аже. Не достать.
– Протащи через коридор.
– Ты что, бестолковый? – разозлился Тимми. – Мама услышит, она сидит в гостиной.
– Ну не знаю, придумай что‑нибудь, – раздраженно ответил я, – Настоящие пираты не сдаются. Так вы придете или нет?
Это сработало, и Тимми, озадаченно почесывая затылок, решился:
– Ага. Минут че`ез двадцать.
Я полез обратно, чуть не упав в кусты. Робин нетерпеливо ерзала на велосипеде. Мы сидели, скрытые в тени деревьев, ждали и скучали. Сестра хотела приключений, да и я, надо признаться, надеялся сотворить какую‑нибудь глупость. Меня даже устраивала компания из двух девчонок. Однако прошло более получаса, но никто не объявился. Меня охватили переживания, не верилось, что мерзкая мамаша Тимми сможет нам помешать. А что, если он все ей расскажет? Нет. Тимми не трепло. Он крутой парень. Такой же, как я. Будучи глубоко в своих мыслях, я не сразу заметил ребят, спешащих к нам, очевидно они блуждали уже какое‑то время, в руках Тимми катил велосипед.
– Ну вы и сп`ятались. Нам нужно ве`нуться до п`ихода отца. Иначе мне к`ышка.
– Не будь занудой, – ответил я, – Мишель, у тебя новая прическа?
Волосы Мишель были коротко острижены, кончики завивались в темно‑шоколадные локоны, едва прикрывающие уши. Я мучился чувством вины и заговорил с ней, чтобы как‑то заглушить его, но тогда этого не понимал, считал, что она мне не нравится. За нее ответил Тимми.
– Это все мама. Она об`езала волосы.
– Зачем? – вмешалась любопытная Робин.
– Чтобы очистить. Сказала, в волосах девочки п`ячутся г`ехи.
Робин не могла понять смысл этих слов, а мне они показались отвратительными. Я знал, что грех – это что‑то плохое, злой поступок, но что плохого в волосах у девочки?
– Что за бред? – возмутился я. – Нет у тебя никаких грехов. Но тебе все равно так красиво, – и Мишель слегка улыбнулась.
И мы вчетвером отправились в небольшое приключение, следуя по полузаброшенным тропинкам, чтобы нас не обнаружили…»
…
– Надо же, я так увлекся историей, что совсем забыл о вашем присутствии.
– Ничего страшного.
– Нет, это невежливо с моей стороны. У нас все‑таки диалог.
– Вы хорошо рассказываете. Я словно была там, с вами.
– Может, в каком‑то смысле так оно и было.
– То есть?
– Ничего. Просто мне приятно думать так. Вы мне нравитесь.
– Спасибо.
– Нет ничего более сухого, чем формальное «спасибо».
– Вы предпочитаете «благодарю»?
– Я предпочитаю: «вы мне тоже». Но… забудем.
– Как скажете. Мне показалось, вы будто пытались спасти этих девочек. Вытащить из дома, где им плохо.
– И что?
– Это хороший поступок. Вы – добрый человек. Или вы не согласны?
– А может, мои мотивы были чисто эгоистичны? Мне было скучно, и я хотел развлечений. К тому же не переносил одиночество. Почему вы сразу приписали мне благородные черты?
– По‑моему, вы хотите, чтобы кто‑то заметил хорошее в вас. Разве нет?
– С чего вы взяли, что мне это нужно?
– Возможно, вас гложут сомнения, хороший ли вы человек. Что скажете?
– Возможно.
– И к чему вы больше склоняетесь?
– Я не хороший человек.
– Но в каждом из нас есть свои темные и светлые стороны, Робин. Можно быть любящим семьянином, но, например, воровать на работе. Мою веру это тоже бы пошатнуло.
– А можно убить человека и остаться при этом хорошим?
– Зависит от того, раскаивается ли убийца.
– Чушь собачья. То есть можно совершить, что угодно, а потом раскаяться и получить божье благословение. Вся эта библейская ересь не для меня.
– Объясните почему?
– Да. Но позже.
…
Запись №5. 16 июля
«Давайте немного помечтаем и представим, что в мире не существует грязи и неверных путей, есть только эти четверо детей, блуждающих в поисках неведомого Кадата[1]. Во главе – я, самонадеянный бестолковый мальчишка, не умеющий сдерживать гнев (да и кто умеет это в 8 лет?) и не способный переносить одиночество. За спиной – сестра, которая еще даже не начала жить, но уже вполне наслаждается каждой отведенной ей минутой, чего я, признаться, так и не смог достичь за свои 34 года. Мой лучший друг Тимми, занудный чудила, мечтающий о приключениях, и молчаливая Мишель, воительница, сразившаяся с Черным Шаком. Мы ехали вдоль холмов по узкой тропинке, утопая в колючей пшенице, что царапала голые щиколотки. Не ведая страха, наслаждались свежим ветром и теплым солнцем и словно переносились в другой мир, в котором существуют только четверо. Я не знал, куда мы едем, просто следовал порыву, зовущему к дальним берегам. Все проблемы потеряли значение, как и все, что было до этого момента. Столь странное ощущение… будто раньше ты жил лишь наполовину. С годами мы теряем этот дар – свободу.
За большим холмом, напоминающим по форме и цвету гигантскую вздутую оладью, Робин попросилась в туалет. Я остановился вблизи высокого пушистого дерева и велел ей зайти за него.
[1] Сомнамбулический поиск неведомого Кадата – повесть американского писателя Говарда Лавкрафта.
