Кричи громче

…

 

Запись №7. 18 июля

 

«Должно быть, вы заскучали и уже забыли нашего славного похитителя, будто его и не было. Признаюсь, какое‑то время я тоже жил так, делая вид, что ничего не произошло. Но шрамы на сердце никуда не делись, они постоянно напоминают о себе резкой болью. Представьте, что внутри у вас заряженное ружье, и всякий раз, когда спускается курок, тело ловит новую пулю. Мы живем в мире воспоминаний: похожие места, запахи, лица – что угодно может вернуть в прошлое, от которого вы не в силах убежать. Даже просто существовать – все равно что сидеть на пороховой бочке. Так ты и живешь, боясь сделать лишнее движение, бросить неосторожный взгляд, а то – БАЦ! И вот уже курок спущен, очередная пуля разрывает сердце.

Не понимаю, зачем вы слушаете весь этот бред? Если меня не остановить, я буду говорить бесконечно. Или вам такое по душе?

В любом случае Черный Шак никуда не исчезал. Он продолжил свои злодеяния и следующее совершил сразу после того, как нас посадили под домашний арест. Жертвой в этот раз оказалась десятилетняя Миранда из семьи епископа, а точнее, его племянница. Есть в этом нечто сакральное, не находите? Человек, мнивший себя ближе всех к богу, также не избежал его наказания. Но в тот момент я решил, что Рахель забрал девочку, как и остальных. Что он с ними делает? Ставит коленями на куски смолы? Заставляет молиться сутки напролет? А может, пускает кровь? Неужели богу мало одних молитв, и он хочет крови? Я так и видел Рахеля с длинным кинжалом в руках, которым он медленно режет детскую плоть, приговаривая:

– Разве ты не веришь в Бога, Миранда? Так отдай всю себя на его милость.

Но Миранда уже в свои 10 была редкостной фанатичкой, как и ее мать Жаклин, и если бы священник взаправду попросил об этом, она бы отдалась без остатка.

Она исчезла прямо из церкви, куда наведывалась в одиночестве. Это был еще один повод обвинить Рахеля, хотя другие так не думали. Он призвал всех молить господа о прощении, о скорейшем возвращении Миранды, а заодно скорбеть о ее утраченной душе. Меня также вынудили в этом участвовать. Помню, с каким ужасом я наблюдал за происходящим. Люди превратились в безумцев: хором кричали, бились головой об пол, хватали за руки всех подряд, глаза их при этом были направлены к небу, и сами они словно находились где‑то не здесь. Отец Тимми вообще принялся вылизывать крест, куда стекали его слезы и пот, он жадно причмокивал его блестящую поверхность, затем обратил свой взор наверх и вскричал: «Аллилуйя, Господи!».

Несмотря на все старания, ни мольба, ни песнопения, ни даже целование руки епископу не помогли. Через сутки Миранда не вернулась и к вечеру тоже. Рахель вынужден был отменить утреннюю мессу, чтобы не мешать чертям вернуть девочку на место, не рискуя быть обнаруженными. Однако Миранда не явилась и через двое суток. Тогда всем было приказано удвоить старания и молиться усерднее. Видимо, Сатана разъярен и чувствует свою слабость, поэтому из последних сил удерживает ребенка. «Чтобы победить его, необходимо уничтожить ересь в душах неверных!» – так сказал Рахель, имея в виду, что виной всему люди, которых он считал недостаточно верующими, послушными и следующими законам божьим. Конечно, я был одним из таковых, по его скромному мнению.

И все же к концу третьего дня родители Миранды стали утрачивать веру в ее возвращение, они подумывали над тем, чтобы наконец обратиться в полицию, отчего их, естественно, яро отговаривал Рахель, он называл их беду испытанием, не пройдя которое все мы рискуем погрузиться в хаос и потерять Миранду навсегда. Я представляю, как его слюни вылетают изо рта, словно пулеметная очередь, когда он отчаянно кричит, доказывая свою правоту. Мне кажется, еще немного, и кто‑нибудь бы непременно привлек внимание полиции, но на четвертый день девочка объявилась. Она вышла из леса и направилась к дому. В этот раз никаких выглаженных вещичек, аккуратно заплетенных косичек и чистой одежды. Внешне она напоминала узницу, бежавшую из Алькатраса: мокрая, грязная, безумная, еле передвигающая ноги, платье разорвано до талии. Падая и поднимаясь, она буквально ползла, пока посторонние люди просто наблюдали со стороны и даже не пытались помочь ей. Очевидно, боялись прикоснуться, ведь Миранда больше напоминала живой труп, чем человека, пока шла, шаталась и издавала нечленораздельные звуки.

Епископ Рахель назвал сие чудо благословением божьим и поблагодарил всех за старания. Он был уверен, что девочка вскоре придет в себя… но этого не происходило. Она не могла сама передвигаться и с трудом разговаривала, а точнее, мычала, и было непонятно, остались в ней еще крупицы разума или уже нет. Рахель, конечно же, связал это состояние с одержимостью и стал проводить обряды экзорцизма. Как ни странно, Миранду, в отличие от остальных детей, не пугали его громкие возгласы и обрызгивания святой водой, она только слегка улыбалась, пуская слюну и пожевывая свои собственные сопли. Разумеется, узнать у нее о том, что случилось, оказалось невозможным. Она тоже смолкла, вот только ее уже хотели услышать, ведь Миранда истинная христианка из порядочной религиозной семьи. Однако божье благословение почему‑то не хотело опускаться на преданную юную слугу господа. Видимо, он отвернулся от нее, а Рахель все продолжал искать причину в нашем непослушании. Как и продолжал свои обряды, не приносившие никакого толку.

Пройдет немало времени, прежде чем бедную девочку покажут врачу, и на тот момент выяснится, что исправить уже ничего нельзя. Еще одна загубленная судьба, полностью лежащая на плечах епископа. Если бы замученные души имели вес, то, готов поспорить, плечи Рахеля придавили бы его к земле. Но к сожалению, совесть позволяла ему порхать, словно ангелу. Какая горькая ирония. Не так ли?

Тш, тш… не сейчас. Оставьте комментарии на потом.

Мною снова овладели туманные мысли о Черном Шаке, его натуре и обезличенном образе. Я вспомнил свои планы по поимке и уничтожении монстра. Но где же взять клетку, чтобы уместить это чудище? Может, церковь и есть эта клетка? Если посмотреть под другим углом… Но как же мне нужно было встретиться с Тимми! У меня в голове громоздилось столько теорий! И совершенно не с кем было обмозговать их. Мы не виделись почти две недели, я даже не знал, жив ли он. Меня охватили чувства злости и обиды: как они все посмели разлучать меня с лучшим другом?! Да еще в такое время, когда мир катится к чертям, а взрослые не видят дальше своего носа! Значит, я поступлю так, как считаю нужным. Я доберусь до Тимми, выясню, что он думает, и надаю под зад всем чудовищам! Посмотрим потом, кто окажется прав.

Был только один способ поговорить с другом без лишних глаз, поэтому к следующей ночи я тщательно подготовился: спрятал велосипед в зарослях, засунул обувь в шкаф, смастерил рогатку и взял несколько камней. Так, на всякий случай. Я было думал захватить с собой нож с кухни, но побоялся пораниться. Слишком уж я неуклюжий.

Когда все улеглись спать, Робин уже посапывала в уголке комнаты, а я лежал и ждал. Круглая луна сияла высоко в небе – полнолуние. Что ж, для меня так даже лучше: не придется рыскать по темноте. Я пытался собраться с духом и поймал себя на том, что откладываю момент побега. Что, если чудовище схватит меня там, безоружного и беззащитного? Неужели ему мало того, что я должен умереть до конца года? Глупости. Никому ты не нужен, сказал я себе. Если за кого и стоит бояться, так это за Робин, а она останется здесь, в безопасности. Собрав все мужество, что во мне было, я поднялся с постели и оделся. Спускаясь по лестнице в полной тьме и слушая скрип половиц, во мне с каждым шагом зарождалось сомнение. Мелькала отравленная мысль‑паразит «а что, если?».

«А что, если ты сейчас упадешь и сломаешь ногу? Зачем ты сюда полез!?»

«А что, если ты только выйдешь на улицу, как тебя схватят? Ты это заслужил, Бобби».