Кричи громче
«А что, если дед скрывается за следующей дверью?»
«А что, если Тимми тебя теперь ненавидит? Ведь это все твоя вина».
«А что, если он вообще мертв, закопан на заднем дворе?»
«А что, если епископ только и ждет твоего неверного шага…»
Одна половица скрипнула еще громче. Можно решить, что некто пробрался в дом. Осторожней… В этот момент не столько тьма, сколько тишина давила на нервы, причем сильнее, чем какие‑либо резкие звуки. Если бы пианино вдруг упало с чердака прямо передо мной, я бы испустил вздох облегчения. Значит, звуки еще не умерли. Все в порядке.
Подул ветер, он играл с кустами бегоний, как кошка с мышкой. Меня не покидало ощущение, что должно случиться что‑то плохое. В окно проскальзывал свет луны. Еще несколько шагов, и я смогу оказаться на свободе…
И вот оно случилось. На кухне раздался треск, кто‑то сдвинул стул с места… Шаги приближаются. Бежать! Что бы ни случилось, молчи! Не смей кричать…! Я ловко проскочил последние две ступеньки и залез под лестницу. Задержал дыхание. Дед громко откашлялся, схватился за перилу, и мне показалось, сейчас он наклонится и заглянет вниз… Но старик стал подниматься по ступенькам, что удавалось ему с огромным трудом, каждый шаг он делал паузу и глубокий вдох. Прошла целая вечность, прежде чем он наконец добрался доверху.
«Пожалуйста, только не к Робин. Иди к себе, старое дерьмо, только не к Робин», – молился я на счастье епископу Рахелю. И как ни странно, это сработало. Дед свернул к бабушке в спальню, а я осторожно вышел на улицу. Теперь мне было совсем не страшно. Ветер свободы раздувал волосы и рубашку, которая никак не спасала от холода, а я с наслаждением вдыхал свежий воздух, пока гнал на велосипеде во всю мощь. Никто не мог остановить меня, потому что сила, что вдруг проснулась во мне, снесла бы все в округе, как ядерный взрыв.
Я так мчался, что чуть не пропустил дом Тимми. Свет не горел, но кто‑то вполне мог не спать и держать пост. Как можно тише я пробрался черед задний двор, стараясь быть незамеченным даже для собаки, и ловко забрался на второй этаж. Это заняло целую вечность. Шторы на окне были задернуты. Тут мне пришла в голову мысль из разряда «а что, если?».
«А что, если родители спят в комнате с Тимми?».
Нет, это нелепо. Я постучал. Раз… раз‑два… раз… раз‑два‑три… Ничего. Раз… раз‑два… раз… раз‑два‑три… Без ответа. Чуть громче: раз… раз‑два… раз… раз‑два‑три… Несколько минут я упрямо продолжал зов. Возможно, Тимми сейчас лежит и молится о том, чтобы я свалил, пока отец не понял, что в окно стучит отнюдь не дятел. Но на свой страх и риск я еще раз подал сигнал. Раз… раз‑два… раз… раз‑два‑три…
Мне послышался какой‑то шум. Первая мысль – бежать. Нет уж, я не просто так рвался сюда, я столько прошел… Раз… раз‑два… раз… раз‑два‑три… Я сдался и стал хаотично стучать по стеклу.
«Ну же, Тимми… чего ты трусишь…?»
Загорелся ночник.
«Открывай окно».
Тень подошла ближе. Я неуверенно произнес:
– Тимми, это я.
– Кто я? – ответили с той стороны.
– Бобби. Открой.
Шторы резко распахнулись, передо мной оказался перепуганный друг с ошарашенным взглядом. Он медленно открыл окно. Шрам от утюга все еще красовался на щеке. К нему прибавились желтые фингалы под глазами.
– Ты че, офигел? – возмущался он шепотом.
– Ну ты чего так долго? – также шепотом спросил я.
– Я не знал, кто это…
– Ааа, думал, Черный Шак пришел по твою душу? – я улыбнулся.
– Иди ты! Посмот`ю я на тебя, когда ночью начнут ск`естись в окно.
– Так я же подавал наш сигнал. Или спросонья ты обкакался от страха?
– Ты что п`ипе`ся!? – забавно было наблюдать, как он сдерживается, чтобы злобно не крикнуть.
– Нам надо поговорить. А еще я волновался, как вы тут вообще. Не злись.
– Ладно. Только внут`ь я тебя не пущу. Слишком опасно.
– Ладно, – мы оба замолчали. Повисла недолгая пауза.
– Ну гово`и уже, – не выдержал Тимми. – Что там случилось?
– Так у вас все хорошо? – с надеждой спросил я. – Сильно досталось?
– Но`мально… – сказав это, он потер задницу, и мне стало понятно, что основное место побоев скрыто от глаз.
– А Мишель? Она в порядке?
– Чего это вд`уг тебе стало дело до Мишель? – недоверчиво сказал он. – С ней более‑менее. Мама ходит за ней по пятам. Уг`ожает поб`ить голову налысо.
– Жуть…
– А вы как?
– Неплохо, но… Ты слышал про новую девочку?
– Нет, нас не выпускают из дома и ничего не `ассказывают.
Я поделился с ним всеми подробностями, что мне были известны. В отличие от него бабушка мне с радостью все докладывала. Затем мы стали обсуждать теории насчет Черного Шака.
– И что ты думаешь обо всем этом?
– Мне кажется, епископ бы не стал нападать на свою племянницу, – ответил Тимми.
– Много ты понимаешь!
– Ты можешь п`ове`ить это, умник. Нужно всего лишь п`об`аться в це`ковь и понаблюдать.
– Ты… ты о чем?
– Сегодня полнолуние. А что, если он обо`отень? Тогда ты увидишь его в настоящем обличии собаки.
– Во‑первых, оборотни – волки, – умничал я, – во‑вторых, епископ скорее вампир. Он пьет кровь жертв, а потом отпускает их, и они ничего не помнят!
– Чушь! А как же мо`да собаки, кото`ую мы все видели? К тому же на Мишель не было никаких следов зубов.
– Ага‑ага, вообще‑то, оборотень питается человечиной. С какой стати он отпускал бы девчонок? Да и что он тогда с ними делает?!
Конец ознакомительного фрагмента
