Кулон месье Лангле

Я попросила Платона отвезти меня в парк. Именно здесь мы гуляли с Екатериной Андреевной после моего попадания в прошлое. Кучера я отпустила. И, конечно же, снова нарушила правила, прогуливаясь без сопровождения. Впрочем, в глазах местной знати не впервой – мое «путешествие», якобы из Нижнего Новгорода, прошло в одиночестве и в мужском костюме.

Платье Глаша подогнала мне идеально. Да, на мой взгляд, и не вышло из моды оно совсем. Я смотрела на фланирующих туда‑сюда дам, на их одежду. Единственное, к чему можно было придраться в моем наряде, это к цвету платья, который идеально подходил Екатерине Андреевне и делал чуть бледнее меня. Но меня это совершенно не смущало. Голубое платье с кружевными рукавами идеально подчеркивало мою фигуру. Какое‑то время мне понадобилось, чтобы снова приноровиться обращаться с фижмами, но уже скоро я совершенно забыла о них, настолько комфортно мне было. Высоко собранные волосы открывали шею, и легкий приятный ветерок обдувал ее, шевеля завитки волос, выбившиеся из прически.

«Хоть здесь в платьях похожу, – усмехнулась я, – совершенно отвыкла, да и с детьми удобнее гулять в брюках». – При воспоминании о близнецах у меня моментально испортилось настроение, и на мгновение я пожалела, что отпустила Платона. Но я заставила себя идти дальше.

Я прогуливалась по аллеям, размахивая так и не раскрытым кружевным зонтиком, примечая изменения, произошедшие за годы моего отсутствия: деревья стали выше, появились новые цветники с оглушающе благоухающими цветами. На пруду стало больше птиц, я даже посмотрела на занимательную битву между двумя селезнями, которые, видимо, сражались за внимание какой‑то уточки. Стоял невообразимый гвалт, но он мгновенно прекратился, когда к пруду вышла небольшая стая гусей, и они с громким хлопаньем крыльев прошествовали в пруд, поднимая брызги и наводя свой порядок. На другой стороне я увидела пару белых лебедей, которых раньше здесь не встречала.

«Как спокойно и красиво», – подумала я и пошла дальше, оставив пруд с галдящими птицами позади. Гранитная крошка, которой были посыпаны аллеи, тихо хрустела под ногами. Этот хруст звучал для меня своеобразной музыкой с определенным ритмом, под него я стала вспоминать о фактах правления Петра III и о тех событиях, которые скоро произойдут.

«Осталось совсем мало времени до переворота. Меньше недели», – думала я, садясь на скамейку в зеленой галерее берсо. Здесь было тихо и прохладно, только листва приятно шумела от небольшого ветерка.

Петр III превратил дворян в привилегированное сословие, подписав в феврале 1762 года манифест о вольности дворянства. Также он отменил деятельность Тайной канцелярии розыскных дел и запретил применение жестоких пыток для получения показаний. Но усилил крепостное право. Помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой. За полгода правления Петра III несколько раз возникали крестьянские бунты.

В 1761 году русская армия одержала ряд блестящих побед, пруссаки были на грани проигрыша. Петр III, став полновластным монархом, в первую очередь подписал с Пруссией мирный договор. Мир был заключен на унизительных для России условиях. Наследник Елизаветы отменил все завоевания Российской империи и вышел из Семилетней войны, наплевав на пролитую русскую кровь и оставив союзников без поддержки.

Петр III хотел в союзе с Пруссией выступить против Дании, которая была союзницей России, за возвращение Гольштейн‑Готторпам утерянных ранее территорий, включая родовой замок Готторп. Петр III, по просьбе Фридриха II и ради освобождения своего кумира и планируемого союзника от войны с Австрией, собирался спровоцировать нападение Османской империи на Австрию.

«И все это приведет к правлению Екатерины II, – продолжая размышлять, я вышла из парка и двигалась уже по аллее, вдоль дороги, рассматривая знакомые улицы, – и она еще сама точно об этом не знает, можно сказать – все будет делом случая. Сейчас она готовится, но точно не знает, когда это произойдет, а я знаю».

Я так задумалась, что не заметила, как подошла к дому Дмитрия.

– Боже, – не удержалась и воскликнула я, обнаружив себя стоящей напротив, через дорогу.

Я засуетилась, то собираясь бежать к дому, то от дома, но потом заставила себя успокоиться. Встала под большим деревом и раскрыла кружевной зонтик, который теперь‑то мне и пригодился. Выравнивая дыхание, я постояла немного, а потом стала прогуливаться взад‑вперед вдоль улицы неспешным шагом, поглядывая в сторону дома в надежде хоть кого‑нибудь увидеть.

«Ну и чего я здесь выхаживаю? Нужно уходить, пока меня кто‑нибудь не увидел и не узнал», – уговаривала я себя. Но уйти никак не могла, я даже взгляд от дома не могла оторвать, особенно от окон, где находился кабинет Дмитрия.

Наконец, когда я решилась, к дому подъехала карета. Я перевела взгляд на нее, пытаясь рассмотреть, кто приехал, и увидела выходящего из кареты улыбающегося Дмитрия. Волна счастья, нежности и радости накрыла меня.

«Митя», – закричала я про себя и шагнула в сторону дороги, собираясь бежать к нему.

Но заметила, что Дмитрий не один. Меня словно ударили в грудь чем‑то тяжелым. На мгновение остановилось сердце, а потом с бешеным ритмом застучало так, что у меня перехватило дыхание, и я закашлялась.

Строганов подал руку молодой даме, помогая ей выйти. Дама была красивой, яркой, даже издали я смогла это увидеть. Она улыбалась, импульсивно размахивала руками, что‑то радостно отвечая Дмитрию и рассматривая дом с улицы. Дмитрий негромко засмеялся. Но я вздрогнула, для меня его смех прозвучал как набат. Только со мной он так смеялся, раньше.

«Все правильно, все правильно, это все было раньше, все в прошлом, – шептала я, – я не имею права на него, – твердила я, а слезы тихо катились по щекам. – Мне нужно только дождаться Марко, мне нужен кулон, и все».

Я с жадностью смотрела на Дмитрия, стараясь как можно лучше его запомнить.

«Митя, слава богу, ты здоров, весел, отлично выглядишь. Этого я тебе и желала. Ты совершенно не изменился за эти пять лет. Зря я боялась», – проносились мои мысли с бешеной скоростью.

Дмитрий поцеловал руку даме и, поддерживая ее под локоть, повел в дом.

«Я так счастлива была увидеть тебя, но почему же мне так больно? – я машинально приложила руку к сердцу. – Почему так больно?» – ощущая выворачивающую душу боль, чуть не простонала я.

Ноги у меня стали чугунными, я побрела, не разбирая дороги. Мне нужно было уйти от дома Дмитрия как можно быстрее. Я ускорила шаг и, сложив ненужный теперь зонтик, размахивала им как тростью. Я не видела дороги, я вообще ничего не видела. Реальность сейчас для меня сузилась до маленькой точки, в которую я и стремилась. Только это точку впереди я и чувствовала. Мне нужно было до нее добраться, словно там я смогу найти покой и смогу выдохнуть.

– Мария Владимировна, неужели это вы, – услышала я голос рядом с собой, и он мне показался оглушительно громким.

Я снова стала различать окружающую меня действительность, заметила людей на улице, птицы все так же громко пели, листва шумела, колеса карет громыхали по мостовой, громко цокали подковами лошади. Я резко остановилась и повернулась.

– Ванечка? – растерянно вскрикнула я, увидев перед собой графа Ивана Григорьевича Воротынского.

– Мария, я глазам своим не поверил. Еду домой и тут на дорожке вижу вас, думал, пригрезилось. – Иван взял меня за руку, наклонился и поцеловал ее, придержав чуть дольше принятого.