Кулон месье Лангле

К тому же перед глазами у меня всегда есть копия Дмитрия – наш сын Ваня. В отличие от отца, владельца длинных волнистых волос, которые он заплетал в косу или завязывал в хвост, у Вани короткая стрижка, потому что уж очень буйно вьются кудри у него и моего сына невозможно заставить расчесать их.

Хоть он внешне похож на отца, характер ему достался мой. И поэтому мне постоянно приходится идти с ним на компромисс. Катя же, имея мою внешность, обладает характером Дмитрия, мне с ней легко, и иногда кажется, что она как‑то покровительственно ко мне относится, и это так трогательно. Вот так интересно сложилось в нашей семье.

Я смотрела на них и вспоминала, что о своей беременности я узнала, когда лежала в больнице, получив ранение в руку при задержании Константина Щеголева, участвовавшего в похищении и убийстве физика. Помню свой шок, радость и боль одновременно оттого, что не смогу рассказать о беременности Дмитрию, своему любимому мужу.

Александр, мой брат, услышав новость, сначала растерялся, особенно когда узнал, что у меня будет двойня.

Родители же были очень рады, что наконец‑то дождутся внуков. Они только сокрушались, что были так далеко от нас и не могли мне помочь, но обещали при первой же возможности прилететь. Зато посылки из Калифорнии стали приходить регулярно. Я была обеспечена детскими вещами до трех лет включительно, причем на все сезоны.

Александр быстро пришел в себя от новости и стал относиться ко мне как к больной: ничего не разрешал делать, кричал на меня, если я начинала дома наводить порядок, мыть окна. А уж если он заставал меня за этим, то приходилось выслушивать длинную лекцию по технике безопасности во время беременности. Мне даже пришлось пригрозить ему, что запрещу приходить к себе и отберу ключи от квартиры, если он не перестанет так трястись надо мной. Я пыталась убедить его, что отлично себя чувствую и мне полезны работа, прогулки, движение, работа по дому. И я тихо радовалась, что пока родители далеко, иначе от гиперопеки я сошла бы с ума.

Единственным, что поколебало мою уверенность, был начавшийся токсикоз. Так плохо мне еще никогда не было. Но при Александре я этого старалась не показывать, иначе он, с его тревожностью, точно упек бы меня в больницу. Я пыталась держаться изо всех сил и стремилась свести к минимуму личные встречи с братом, отговариваясь курсами для беременных, сном и работой. Да и на работе мне было гораздо легче переносить токсикоз, чем сидя дома без дела.

Один раз я прокололась со своим токсикозом. Кирилл, навещая меня, был свидетелем того, как мне стало плохо и я чуть не потеряла сознание. Но он, в отличие от Александра, не стал паниковать. Он довольно‑таки умело помог мне и перенес меня на диван.

– Кирилл, ты мне друг? – лежа на диване, спросила я.

– Друг, конечно. К чему этот вопрос? – он смотрел на меня с плохо скрываемой тревогой.

– Дай мне слово, что ничего не скажешь Сане, – потребовала я.

– Нет, Маша, это не шутки. – Он сел на диван рядом со мной и взял меня за руку.

– Я обещаю, завтра же я пойду к врачу, – соврала я с честными глазами.

– Хорошо, – он задумался, – с одним условием.

– Каким? – я заподозрила подвох.

– Я сам тебя отвезу к врачу. И это не обсуждается, – жестко сказал Кирилл и встал с дивана.

– Я сама прекрасно доберусь, у тебя же работа, – пыталась исправить ситуацию я.

– Нет, – отрезал Кирилл, – в девять я у тебя. Будь готова. Иначе я сразу звоню Сане и ты гарантированно окажешься в больнице.

– Договорились, – я вздохнула, поняв, что если продолжу сопротивляться, будет только хуже.

Кирилл ушел, еще раз напомнив о времени.

– Блин, хотела как лучше, получилось как всегда, – пробормотала я.

После этого случая и Кирилл меня стал контролировать. Витаминами, гранатовым соком и черной икрой я была обеспечена до конца беременности.

Уваров звонил мне чуть ли не ежедневно и спрашивал о самочувствии. И иногда я, чувствуя себя не очень хорошо, просила его о помощи: забрать меня с работы или из магазина. Но, к счастью, это было редко, иначе он бы точно рассказал обо мне Сане. Кирилл и так себя ругал за то, что согласился на мой уговор.

А через пару месяцев токсикоз прошел, как и не бывало. Но Кирилл не перестал мне звонить и помогать. Да и Александр усилил свой контроль.

Иногда мне просто было необходимо время, чтобы меня никто не трогал. Я отключала телефон и шла в кино или в кафе, где садилась в уголке, пила чай или сок и читала книгу. Александру и Кириллу эта моя идея не понравилась, но я отстояла свое право на личное время, и им пришлось смириться, взяв с меня обещание, что я всегда буду находиться в людном месте.

Но после рождения детей мне стало не до шуток.

 

4

 

Февраль 2014 г. Санкт‑Петербург.

Это был какой‑то кошмар. С самого начала я решила, что не буду просить помощи родителей и брата, буду сама справляться, но я не справлялась. Я не успевала гладить, есть, мыться и спать. Я успевала только забрасывать белье в стиральную машину и после закидывать его в сушильную машинку, которую мне установил Кирилл. Спасали меня и два детских электронных кресла‑качалки, привезенные Александром и Кириллом. Спали дети по очереди. Если же мне удавалось уложить их спать одновременно, то я падала рядом на диван и отрубалась. У меня больше ни на что не было сил.

При Александре я бодрилась, но в какой‑то момент, когда я не могла вспомнить, ела ли сегодня, я сломалась и призналась ему, что ничего не успеваю.

– Ну, наконец‑то, созналась, – уверенно держа на руках Катю и покачивая ее, сказал брат.

Еще месяц назад, забрав меня из роддома, Александр и подойти к детям боялся, не говоря уже о том, чтобы взять их на руки. Сейчас же он уже мог им и подгузники поменять, и спать уложить.

– А я все ждал, когда же ты признаешься. Месяц продержалась, кремень, – усмехаясь, продолжил он.

– Ну да, кремень, только дохлый какой‑то кремень, – устало улыбаясь, сказала я, не имея сил по привычке пошутить и качая на руках Ваню.

– Зато теперь ты не будешь отказываться от няни, которая придет сегодня вечером. А ты, – Александр внимательно посмотрел на меня, – ты будешь отдыхать, приведешь себя в порядок, – он осмотрел меня с ног до головы. – Кикимора, – и тихо засмеялся.

– Точно, а я‑то думаю, кого я себе напоминаю, – усмехнулась я и положила уснувшего Ваню в кроватку.

– Иди поешь, пока все горячее. Там суп и стейк, Полинка тебе приготовила. И чтобы все съела, – он строго посмотрел на меня.

– Повезло тебе с женой, Сань. Умная, красивая, да еще готовит отменно, – прошептала я, поглаживая по спинке закряхтевшего Ваню.