Лепестки Белладонны

– Где ты, сынок? – спрашивает Джек, но вместо голоса – сдавленный хрип, и тот теряется в детских радостных криках.

Вокруг шарики, Джек натыкается на один и шарахается в сторону – яркий цвет бьет по глазам. Джек ступает на ощупь в кухню.

Там Лиззи. Она накручивает на палец светлые волосы и болтает с соседкой – кажется, ее зовут Клэр.

Где Джонни?

– Где…

Джек не успевает договорить. Снова крики. Но теперь дети кричат не от радости, они испуганы. Бросились врассыпную. Мелькнули темные локоны Джонни.

– Сынок…

– Джек, что с тобой?!

Он снова не слышит своего голоса, но теперь из‑за звонкого голоса жены. И смотрит она с испугом. Что случилось?

Джек оглядывается: детей не видно, спрятались, словно зверьки по норам. Кто‑то выбежал в сад, кто‑то притих за диваном. Клэр‑или‑не‑Клэр пятится к столешнице, а Лиззи, напротив, подходит ближе. Она почти не дышит, ее грудь под тонкой кофточкой застыла, только веки быстро моргают. Она смахивает слезы?..

– Джек. – Лиз осеклась.

А он перестал видеть все словно со стороны. Он очнулся и понял, что произошло. Сегодня день рождения Джонни, ему исполняется пять. Сегодня Джек проиграл бой, и его лицо напоминает фарш. Сегодня он напился по этому печальному поводу. И понял: если продолжит в том же духе, никогда не станет лучшим‑в‑мире‑отцом.

 

Глава 2

 

 

Я милая, когда схожу с ума?

Эти скелеты в моем шкафу,

Я веду двойную жизнь.

 

© Marina Kaye, Double Life

 

Сара и Грета кричали припев песни «Бандит». Их фальшивое пение звучало в унисон, отлетая от стен номера эхом, а танцы, несмотря на грацию и профессионализм, казались нелепыми. На ковер и свои футболки танцовщицы пролили фруктовое пиво; в воздухе пахло персиком. Из динамика телефона звучала запись с концерта: выступление Белладонны с таинственным незнакомцем.

Стараниями прессы выяснилось: незнакомец – это боксер Джек Льюис. Он был спортсменом и музыкантом. А восемь лет назад бросил все, пропал с радаров, вместо карьеры выбрал семейную жизнь: красавица‑жена, дети – двое мальчишек, дом в спокойном районе, бизнес. Сара и Грета знали Джека только потому, что он был лицом Calvin Klein.

Танцовщицы назвали «судьбой» то, что именно с Джеком Льюисом Белладонна исполнила выступление, взорвавшее социальные сети. И Саре, и Грете произошедшее казалось забавным совпадением. Но Эльмира Кассиль, она же Белладонна, знала: совпадений не бывает. Бывают шансы, которыми либо воспользуешься, либо нет.

– «О‑о‑о‑о, мой Банд‑и‑и‑т», – пела, вернее кричала, Сара в перерывах между глотками пива. Ее черные волосы подпрыгивали от резких движений.

– «Почем‑у‑у‑у ты меня‑я‑я раз‑л‑ю‑ю‑б‑и‑и‑и‑л», – подхватила Грета. Шатенка допила пиво и использовала бутылку как микрофон.

– Вы дурочки! – со смехом отметила Мира, из кресла наблюдая за пьяными подругами. Свой алкогольный напиток она пила медленно, растягивая удовольствие и пьянея постепенно.

Мира сняла светлый парик, собрала темно‑каштановые волосы в хвостик, а сценический наряд сменила на шелковый халат. Ей нравилось быть другой на сцене, быть Белладонной: дерзкой, самоуверенной. Но, расставаясь со сценическим образом, она становилась просто Мирой.

– Скоро гости отеля сбегутся посмотреть на ваше выступление.

– Мы наберем миллион просмотров? – спросила Сара. На ее круглом лице появился румянец. Хотя окружающие считали Сару милой, в танцовщице жил чертенок. Сара бросилась к Эльмире. – Мы обставим тебя, мы наберем больше лайков, чем ты и этот… Джек!

Мира рассмеялась и, размахивая пивом, начала подпевать. Она обожала после выступлений отдыхать с танцовщицами. Сара и Грета сопровождали Белладонну в турне и знали, как поднять ей настроение: втроем они заказывали пиццу, смотрели реалити‑шоу, обсуждали симпатичных телохранителей и модные клубы. Они веселились, и это помогало Мире забыть, что дома, в Берлине, ее никто не ждет.

Но сегодня единственный способ справиться с бурей внутри – алкоголь и щедрая ложка вранья. Непросто оказалось твердить: «Кто этот Джек? Он, оказывается, звезда?!» Ах, несите Эльмире Кассиль «Оскар»!

Грете нравилось фотографировать их посиделки, и она, приобняв Миру, сделала селфи. Мира засмотрелась на фото: Грета выглядела как среднестатистическая немка – светлокожая, с широкой челюстью и высокими скулами, с веснушками и зелеными глазами. В Эльмире, несмотря на бледную кожу, явно проглядывалось что‑то азиатское: темные волосы, маленькое лицо, вытянутые к вискам глаза. «Кто же я?» – в миллионный раз пронеслось в ее голове.

– Ну‑ка! – выдернула Миру из раздумий Сара. Многие называли Белладонну безбашенной за скандальные выходки и смелый характер, но они не знакомы с Сарой: на ее фоне рок‑звезда показалась бы ангелом. – Грета, помоги мне! – Сара поставила на прикроватную тумбочку полупустую бутылку пива, схватила танцовщицу за руку и посадила в кресло, с которого согнала Эльмиру. – Давай покажем, как надо было танцевать! – И Сара начала плясать вокруг Греты, изображая приват‑танец в стриптиз‑клубе. – Он возбудился, да? – не отвлекаясь от занятия, пьяно хихикала Сара. – Скажи, этот мужик он… он там, небось, кончил?!

Мира засмеялась переливом колокольчиков, легла на диван и прикрыла глаза. Она сжимала в руке бутылку и мечтательно улыбалась. От воспоминаний о Джеке по телу мчались приятные мурашки.

– Хм… – Мира выдержала паузу. – Я чувствовала жизнь в его брюках.

Но все слова, все действия – пьяный бред. Единственное, что помнила Мира, – как бешено колотилось сердце Джека, как смущенно он пытался отстраниться от нее, перевести напористые действия Белладонны в шутку, а главное – поскорее закончить двусмысленный танец. А Белладонна не останавливалась, не хотела останавливаться…

– О тебе говорит вся Америка! – Грета, более спокойная и скромная из их маленькой компании, смотрела в телефон. – О вас говорит вся Америка.

– Интересно, что думает Джек? – ухмыльнулась Сара.

– Или его жена? – добавила Грета, чем вызвала у Миры дрожь по позвоночнику. Вот о ком ей точно не хотелось думать, так о его безупречной, прекрасной, идеальной жене. – Наверное, она в ярости.