Линия крови
«Семь лет назад я была счастлива, но с тех пор не было ни одного дня, когда я чувствовала бы себя счастливой. У меня внутри ночь, и там живут существа, которые не дают мне покоя. Я страшный человек».
«Что случилось семь лет назад? – мягко спросил Эдвард. – Можешь нам рассказать?»
Ника молчала.
«Если не расскажешь, тебе не станет легче и мы не сможем тебе помочь, – сказал Эдвард. – Поверь, у каждого из нас есть своя история».
«Семь лет назад на меня напали двое в подъезде, избили и изнасиловали, – наконец сказала Ника и в самом деле вдруг почувствовала, что стало легче. – Их не нашли, но я знаю, кто их послал. Хозяин ликеро‑водочного комбината в Иркутске. Он угрожал мне, так как я отказывалась подписывать положительное заключение по его липовой отчетности. „Знаешь, сучка, за что это?“ – так они сказали. Я знаю. И однажды туда вернусь».
«Ты жаждешь мести. У тебя есть цель, – сказал Эдвард. – Хорошая цель, мне она нравится. Думаю, всем нравится. Да?»
Вокруг вразнобой согласились, а кто‑то промолчал.
«Если это было семь лет назад, – продолжил Эдвард, – почему до сих пор не вернулась?»
«Я пока недостаточно сильна для этого».
«Хочешь, мы тебе поможем?»
Нике следовало отказаться, но вместо этого, глядя в фосфоресцирующие голубые глаза Эдварда, она сказала другое слово.
«Да».
Вдруг стало так тихо, что она услышала дыхание обнаженных людей вокруг и пульсацию крови у виска.
«Мы поможем тебе, – сказал Эдвард. – Как писал Кроули: «Собакам – смерть. Предай их души ужасному мучению, смейся над страхом их, плюй на них!»
Ника знала, что он и вправду поможет, что он не бросает слов на ветер, и на мгновение почувствовала страх, который тут же смешался с радостью.
«Расскажи еще о себе, – продолжил Эдвард. – Не бойся. Никто не причинит тебе зла, не засмеется и не покажет пальцем. Какой ты была в детстве, сколько мужчин у тебя было, чего ты боишься, что любишь и не любишь? Не прячься от нас и от себя».
Ника рассказала. Почти все. Умолчала лишь о том, что ее подругу Олю убили год назад и что она, Ника, ищет убийцу, – но зато не стала врать о количестве мужчин. «Больше ста, – сказала она. – Точно не считала».
Цифра на всех произвела впечатление.
«Я был сто первым, – сказал Ворон с ухмылкой. – А Билли – сто вторым».
Он хотел еще что‑то прибавить, но Эдвард так на него глянул, что он не стал ничего прибавлять и лишь продолжил смотреть на Нику черными дьявольскими глазами.
«Сорвалась после Ангарска? – спросил Эдвард. – Не можешь с этим справиться?»
«Да».
«Что тебе нравится больше – спать с мужчинами или бить их?»
Ника молчала.
«Спать И бить, – сказала она после паузы. – Но я не бью тех, кто мне нравится. Только тех, кто не нравится».
«Я в какой категории?»
Он смотрел ей в глаза.
«В первой», – сказала она.
Это была правда, и она не могла ничего поделать с тем, что чувствовала. Инстинктивное животное влечение. Магнит желания, активируемый взглядом голубых глаз.
«А я?» – спросил Ворон с ухмылкой.
«Ты во второй, – сказала Ника. – Будь осторожен».
Она смотрела в черные глаза Ворона и видела, что ему нравятся ее угрозы, они возбуждают его и не пугают нисколько. Что ж, всему свое время. Время давать и время забирать. Время ухмыляться и время кричать от боли.
«Женщин ты тоже бьешь?» – раздался голос сзади.
Это Инга, сестра Ворона по духу. Укус на языке болит и до сих пор кровоточит – приятная по‑своему боль, сексуально‑опасная, предостерегающая и в то же время обещающая. Нет, Ника не бьет женщин – но ударит, если потребуется.
По кругу пустили блюдо с белым порошком.
Каждый втянул по дорожке, и посвящение продолжилось. Сидя в центре круга, Ника чувствовала, как, сменяя друг друга, по телу катятся теплые и прохладные волны, и не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Может, уже ночь? Она не знала, который час. Зачем это знать?
«Хочешь стать Звездой?» – вновь спросил Эдвард.
«Да», – сказала она.
«Ты на верном пути, не останавливайся. Забудь то, что было, и смотри в будущее. В твоих силах изменить будущее, но ты не можешь изменить прошлое. Ты можешь лишь изменить отношение к нему. Готова?»
«Да».
«Готова стать свободной и драться за свою свободу, если потребуется»?
«Да».
«Делай, что хочешь, – таков будет весь Закон. Твой Закон. Тебе он нравится?»
«Да».
«Свобода дается непросто, но ты справишься. Мы поможем тебе. Иди сюда».
Ника вышла из центра круга и села рядом с Эдвардом, между ним и Юлей. Напротив сидела Инга, а рядом с Ингой – Логинов, поглаживая ее обнаженное бедро, ближе к промежности. Инга, казалось, не замечала его руки. Глядя на Нику расширенными зрачками, она демонстративно облизывала губы – как хищница в предвкушении лакомства из человеческой плоти – а Ника улыбалась ей, качаясь на мягкой подушке эйфории, и даже любила ее по‑своему, на грани ненависти.
Логинов смотрел на Нику пристально, оценивающе, как‑то чересчур трезво, а ей было все равно. Что он увидит? Она сама ничего не видит и не знает. Интересно, он тоже участвовал в инициации? Тоже входил в нее? Четверо мужчин в копилку. Где сто, там и двести. Она – Звезда, поступающая согласно своей Воле, и однажды она придет куда‑то, но пока не знает куда… Куда‑нибудь…
«Теперь ты с нами, – сказал Эдвард. – Мы много сделаем для тебя, но и ты много сделаешь для себя. И для нас».
Он обнял ее.
Обнаженная, горячая внутри, она улыбалась и чувствовала себя двумя разными личностями: одна Ника была счастлива и хотела стать Звездой, чтобы писать собственный Закон согласно своей Воле, а вторая смотрела на нее, удивленная, встревоженная, и не могла ничего с ней поделать.
«Спасибо, – сказала она. – Начинаю прямо сейчас».
