Лунара

– Я постоянно думаю о людях, которым мы сможем помочь, если разработаем препараты от неизлечимых болезней. Но каждый раз, когда клинические испытания не дают желаемого результата, мы с коллегами чувствуем себя так, будто проиграли главное сражение в жизни.

– Твои главные сражения еще впереди, и ты обязательно одержишь в них победу. – У меня нет ни малейших сомнений, что Сава добьется всех поставленных целей.

– Это длительный процесс. Вполне возможно, что я лишь внесу небольшую лепту в разработку лекарства, которое в будущем спасет миллионы жизней.

– В любом случае твой вклад поможет развитию медицины, – заключаю я. – Но к чему этот разговор?

– Я рассказал это, чтобы ты поняла, как глупо переживать из‑за дурацкого конкурса.

– Но для меня это важно, – спокойно повторяю я. – Чтобы после выпуска поступить в Шэньчжэнь[1], нужно успешно пройти собеседование, они всегда обращают внимание на портфолио. Я не могу полагаться на одни только оценки, ты же знаешь, как тяжело мне даются письменные работы.

– Я просто пытаюсь сказать, что не вижу тебя в роли ученого. Вот и все.

– Не понимаю, – бормочу я, с трудом выйдя из ступора. – А в роли кого ты меня видишь?

– Моей жены. – Снова потянувшись к моей руке, он вкрадчиво заглядывает мне в глаза. – Ты нужна мне, Лу. Если бы не твоя поддержка, я бы так и не решился пойти на стажировку в лабораторию.

– Но…

– Твое место – рядом со мной, – перебивает он меня. – А остальное не имеет значения.

Растерявшись, я позволяю ему поцеловать себя в лоб. Прикосновения его губ сейчас припечатывают меня, словно лишая возможности говорить.

– Отвезу тебя домой. – Улыбнувшись, он заводит автомобиль и выезжает с парковки.

* * *

Я возвращаюсь домой с ощущением неимоверной усталости и сразу же направляюсь к Карсону. Может, мне кажется, но засохших листьев стало больше.

– Я немного полила его, – говорит мама, застывшая на пороге моей комнаты.

На ней ярко‑зеленый фартук с дольками арбуза, а волосы по‑прежнему собраны в аккуратный пучок.

– Спасибо, – благодарю я ее, прекрасно помня, как она отказывалась ухаживать за папоротником. – Сейчас переоденусь и попробую убрать засохшие части.

– Сначала ужин, – командует мама. – Ждем тебя.

Тщательно помыв руки и надев домашний костюм – футболку и шорты, я присоединяюсь к родителям, уже сидящим за столом.

– Фетучини с грибами, – торжественно объявляет папа, подмигнув мне, – твоя любимая паста.

– Или уже нет? – с сомнением в голосе уточняет мама.

– Все правильно, – подтверждаю я, глядя в тарелку, – спасибо.

Пожелав друг другу приятного аппетита, мы начинаем ужинать.

Родители, как обычно, рассказывают о работе. Мама жалуется на неуважительное поведение некоторых студентов, а папа делится переживаниями из‑за плохой выручки в кафе.

– Если до конца месяца ситуация не изменится, – говорит он, – придется сократить кого‑то из персонала.

– Так нельзя, – отвечает ему мама, – ты обязан заранее предупредить о сокращении. И не забывай о выплатах.

– Конечно, я помню.

– Надо подумать, как выйти из этого трудного положения.

– Все так плохо? – вклиниваюсь я в их разговор.

– Прости, Лу, – извиняется папа, – не стоило мне говорить об этом за столом. Не беспокойся об этом. Мы все решим.

– Если что, я могу заменить кого‑то из официантов, – предлагаю я, вспомнив, как им пригодилась моя помощь этим летом.

– А как же учеба? – изумляется мама.

– Скажите честно, – прошу я их, – вы видите меня ученым‑биологом?

Переглянувшись, сидящие по разные стороны стола родители синхронно берут меня за руки.

– Мы не сомневаемся в тебе, но на одних амбициях карьеру не построишь. Предстоит очень много работы, – говорит папа и возвращается к еде.

– В любом случае, милая, у тебя будет достойное образование, чему мы очень рады, – добавляет мама.

– Да, наверное. – Я чувствую, как меня покидают остатки веры в себя.

Несмотря на отсутствие аппетита, я доедаю весь ужин и, поблагодарив родителей, ухожу к себе в комнату. Вооружившись садовым секатором, решаю заняться папоротником, потому что ни на что другое у меня просто не остается сил. Срезав увядшие листья, я тщательно опрыскиваю растение водой, надеясь, что с ним все будет в порядке.

– Тебе это нужно? – Обернувшись, я замечаю маму, держащую в руках листовку. – Нашла в коридоре.

– Это… – Подойдя ближе, я убеждаюсь, что это тот самый флаер, который вручила мне Натали. – Не уверена.

– «Еженедельная встреча книжного клуба в городской библиотеке», – читает она вслух. – У тебя новое хобби?

– Меня пригласили, но я еще не решила, пойду ли.

– Помню, как приходилось заставлять тебя читать школьные произведения.

– Лучше не вспоминай, – почти умоляю я ее, потому что мне тогда пришлось несладко.

– Меня даже вызывал учитель по литературе, – продолжает мама. – Как же его звали? Михаил, Алексей или…

– Мам, – останавливаю я ее, прежде чем она перечислит все существующие в мире мужские имена.

– Знаешь, думаю, тебе стоит сходить.

– Да?

– Я много читала, когда училась в институте.

– Правда? – удивляюсь я, потому что редко вижу ее с книгой в руках.

– Угадай мой любимый жанр.

– Ну, учитывая, что ты преподаешь уголовное право, это могли быть детективы.

– А вот и нет! – Довольно улыбнувшись, она возвращает мне листовку. – Я обожала любовные романы.

– Шутишь?

– Клянусь!

– Но почему любовные романы?

[1] Речь идет о магистерской программе «Экология глобальных изменений и антропогенно трансформированные экосистемы» в Университете МГУ‑ППИ в Шэньчжэне (КНР).