Лягушонок и Мистер Совершенство
– Похоже, ты смелая только языком чесать… Давай, черт тебя возьми, действуй! Держась за ствол, попробуй опустить ногу на нижнюю ветку, крепко становись ногами и потом постепенно перемещай руки. Ничего сложного, просто очень высоко. Лягушонок, ну, помоги мне. Инна, покажи, что ты действительно смелая, что можешь не только взобраться, но и спуститься с этого чертового дерева.
Тараканы в ее несносной голове задумались… Она молчала, ничего не отвечая.
– Инусь, – впервые назвал ее так ласково, – ты же очень смелая девочка. Если честно, меня эта черта всегда в тебе восхищала, ведь я немного трусливый… и, наверное, слишком зависим от мнения окружающих.
Кажется, мне удалось найти правильные слова, так называемой сестренке понравились мои признания. Приятно знать, что ты хоть в чем‑то превосходишь Мистера Совершенство. Инна вдруг послушалась, потянулась ногой к ветке.
– Лягушонок, чуть ниже, и пока не отпускай руками верхнюю ветку.
Нога сорвалась, и Инна, тихо вскрикнув, повисла на двух руках на самой верхушке липы. У меня сердце ухнуло, ушло в пятки, свалилось вниз с дерева, откуда в любой момент могла упасть эта рыжая нелепость.
– Без паники! – кричал я. – Ищи ступнями ветку, она совсем рядом, но теперь чуть выше твоих ступней.
Нога в белой кроссовке стала неловко дергаться в воздухе, пытаясь нащупать ветку.
А мое сердце продолжало ухать и падать вниз. Я поступил неправильно, самонадеянно, я не имел право взывать к ее храбрости, подвергая опасности жизнь и здоровье. Надо было дождаться приезда МЧС, пусть бы они возились с маленькими рыжими лягушками, перепутавшими дерево с болотом. В конце концов, они профессионалы. Инна переместилась на ветку ниже, и снова панически ухватилась за ствол липы. Выдохнул. Черт, она ведь могла разбиться или покалечиться. На лбу даже пот выступил.
– У меня руки дрожат, – пожаловалось Лягушонок.
У меня тоже дрожат, впрочем, не только они, каждая прожилка в теле трясется… Но признаваться в своей слабости не стал.
– Давай так, закрой глаза и посчитай до десяти. Разве тебя мама не учила, что, прежде чем куда‑то забраться, сначала нужно подумать, как будешь оттуда спускаться.
– Мистер Совершенство, ты слишком много болтаешь.
– Не слушай.
– Ты меня сбиваешь, я не могу до десяти досчитать.
От наших привычных препирательств страх немного отступил, я наконец‑то выдохнул и тоже досчитал до десяти.
– Инна, что будем делать?! Дождемся МЧС‑ников или попробуем сами спуститься?
Лягушонок замерла.
– Попробуем сами, – наконец произнесла она. Все‑таки Инна действительно смелая девочка. – Когда ты рядом, мне не так страшно.
Усмехнулся, прозвучало почти как признание в любви. Теперь и мне нужно было принять решение, рисковать или посмешить соседей поселка клоунадой с МЧС.
– Хорошо, – наконец ответил я, – давай еще попробуем спуститься на одну ветку вниз. Действуешь так же, сначала ставишь ноги, и только потом отпускаешь руки.
Мне всегда нравилось восхищать людей, а не смешить.
Второй спуск Инне удался без эксцессов. Холодный пот на моей коже начал постепенно высыхать. Два маленьких шага навстречу земле были уже сделаны.
– Молодец, умница, – постарался говорить спокойно, даже ласково, трепку я ей потом на земле устрою.
Теперь нас отделяла всего одна ветка, и я даже слышал ее тяжелое дыхание, но паника отпустила, причем, не только Лягушонка. Ведь когда она повисла на руках на высоте почти четырехэтажного дома, я конкретно трухнул.
– Знаешь Инн, ты действительно смелая девочка, но в следующий раз спускаться надо с открытыми глазами.
– Просто от твоего великолепия глаза заслепило, – тут же нашлась с ответом рыжая вредина.
Засмеялся, даже в таком положении, едва не погибнув, она умудрялась язвить.
– Инна, давай теперь я на одну ветку спущусь, а потом ты еще разок повторишь свои акробатические этюды.
– Ой, молодцы мои, спустились немножко, – вновь запричитала вернувшаяся бабушка Тоня. – Родители уже едут. Спрашивают, что делать с МЧС, надо вызывать?!
Фраза «Родители уже едут» прозвучала зловеще…
Лягушонок даже помрачнела, подумав, сколько нравоучений предстоит ей выслушать.
– Позвони им еще раз, бабушка, скажи, что мы сами справимся. Да, Инна?! Спустимся самостоятельно?!
– Спустимся, – твердо сказала она.
Так постепенно, ветка за веткой, мы и пробирались вниз. На середине дерева уже полностью успокоился, теперь даже если и сорвется, насмерть не разобьется. Да и ветки тут потолще… Инну тоже, наверное, отпустило, она уже перебиралась с ветки на ветку без всякой паники, словно резвая обезьянка. А внизу слышался счастливый бабушкин голос:
– Ну, слава богу, спускаются, голуби мои! Пойду Наташу обрадую.
Какие голуби, бешеные лягушки. У меня чуть сердце не разорвалось, чуть удар не хватил в восемнадцать‑то лет. Я уже благополучно достиг земли. Слава богу, наконец‑то горизонтальная поверхность. Дававшая сил волна адреналина схлынула, оставив после себя подгибающиеся ноги и мелко подрагивающее тело. Прислонился к стволу дерева. Теперь можно и трепку устроить. Вскоре на землю ступила нога моей «любимой», мать ее так, сводной сестренки. Встретил ее я уже во всеоружии, злющий как черт, выпустивший на свободу свое раздражение и страх.
– Ты что, идиотка?! Какого хрена ты туда полезла?! – гаркнул я так, что, наверное, услышал весь дачный поселок, а на многострадальной липе колыхнулись листья.
Инна, после ласкового сюсюканья на дереве не ожидавшая такого «теплого» приема, даже дернулась.
– Что, Мистер Совершенство, испугался, штаны намочил?
Она еще смеет быть нахальной. Но, как всегда, в самую точку попала, испугался за нее, бестолочь, что пострадает из‑за своей глупости и моей самонадеянности. Конечно, поначалу я не пришел в восторг от появления в моей жизни такой рыжей несносной сестренки, да и сейчас не особо рад, но как бы я смотрел в глаза нашим родителям и самому себе, если бы с Инной что‑то случилось? Да и привык уже с ней постоянно мелко цапаться. Порой это даже забавляло.
– Я тебя сейчас придушу.
С вытянутыми вперед руками двинулся к Инне.
Рыжая сделала шаг назад, но ноги видимо, ее тоже плохо слушались, плюхнулась попой на землю.
– Зачем тогда спасал, если душить собираешься?! – насупилась рыжая вредина.
– Не до смерти придушу! – кричал все еще бушующий во мне страх.
– Я и так безбашенная, а от нехватки кислорода вообще могу дурочкой стать.
Опять иронизирует, но мне абсолютно, вот ни капельки, не смешно.
– Я спросил, какого хера ты туда полезла?!
– Н‑н‑е знаю…
– Что за ответ «не знаю»?! Ты сидела‑сидела, и от скуки решила, почему бы мне не залезть на ту большую липу?! Так?!
