Лёд близнецового пламени

– С удовольствием, Евгения Петровна! Я не подведу! – радостно выпалила я.

И подумать не могла, что моё хобби – ведение блога на философско‑психологические темы, где я вот уже пять лет делюсь своими мыслями и открытиями, – даст мне такой толчок в карьере. Как здорово, когда увлечения и работа сплетаются воедино! Евгения Петровна будто почувствовала мою душу – в дальнейшем я не раз слышала, что она видит людей насквозь, подобно хищной птице, с высоты обозревающей гектары земли и замечающей любую маленькую мышку.

У меня будто открылось второе дыхание, и поход в тот самый «страшный кабинет» Евгении Петровны, которым меня иногда пугали коллеги, обернулся для меня новой, невиданной раньше надеждой. Придя домой, я, не раздеваясь, жадно набросилась на свои книги и заметки по психологии – была слишком вдохновлена, и за один вечер набросала скелет лекции, в которую стремилась вложить все свои знания. Эта лекция казалась мне важным шагом на пути к чему‑то большему – как выяснилось позднее, не зря.

С детства я замечала, что, стоит мне подумать о чём‑то и захотеть очень сильно, это буквально сразу воплощалось в жизнь. Сначала это происходило вне моего контроля, но вскоре я уловила закономерность и стала пробовать управлять этим процессом. Представляла, будто мои мысли и намерения – это раскалённый железный прут, который легко входит в полотно реальности, делая его мягким, пластичным, податливым, и меняет в нужную мне сторону.

Прошло около года осознанных тренировок, и я начала намеренно использовать этот дар. И в этот раз, едва я пришла в институт, я поняла, что не хочу заниматься рутинной работой. Но как я могу об этом сказать начальству, не имея ни навыков, ни опыта в работе? И я просто принялась прокручивать в голове, как сильно я хочу, чтобы мне поручили более важную задачу и дали возможность показать себя коллегам и поделиться с ними знаниями. Интуиция подсказывала мне, что совсем скоро так и будет, но я упорно продолжала прокручивать в голове картину того, как я стою перед рядами сотрудников, и они внимательно меня слушают.

И вот реальность поддалась – и картина в голове стала реальностью, пусть и не так быстро, как обычно это происходило у меня с более мелкими желаниями. Уже позже я, изучая материалы и книги по мистическим практикам, узнала, что так делают все ведьмы – в разных уголках земли и в разные времена. Тогда я этого не знала, и просто следовала за своей интуицией. Облегчает ли такой дар жизнь? Да, но это не просто инструмент, а способ жить, за который вселенная налагает особую ответственность – ведь от моих мыслей во многом зависела реальность и жизнь других людей.

Я понимала тяжесть своей роли, и меня не тянуло совершать что‑то во вред другим. Но было одно «но». Я не могла перестать думать о Льве. Пытаясь отвлечься, занимаясь домашними или рабочими делами, я то и дело мысленно соскальзывала в яркие и тёплые картины: вот мы кружимся в танце под песню на радио, вот мы вместе выступаем перед аудиторией, а вот пьём кофе в тишине и спокойствии, или смотрим на реку из окна уютного дома… «Что за вздор, прекрати!», – каждый раз одёргивала я себя, но мысли упорно вырывались из моей крепкой хватки контроля, и я перестала пытаться их удержать. Почему‑то Лев казался мне странно знакомым и близким, и отчаянно хотелось видеть его рядом, но я не понимала, как такое может быть. Подсознание знало чего‑то, чего не знала я.

Через пару дней мы с коллегами, как обычно, заливисто смеясь и обсуждая последние новости института, отправились в столовую на обед.

– Я буду рис с курицей, спасибо, – кивнула я на раздаче, ставя тарелку на поднос.

Наша очередь на раздаче в наполненном шумом и гомоном людей помещении уже подходила к концу. Я потянулась за столовыми приборами. И вдруг почувствовала на себе тяжелый настойчивый взгляд.

Я обернулась и увидела уставившиеся на меня снизу вверх карие глаза, наполненные… злобой, страхом, неприятием? Женщина словно пыталась отравить меня взглядом, вложить в него всю разрушительную силу, которая может быть у человека внутри, но будто заранее знала, что это ей не по силам. За этим взглядом прятался маленький раненый ребенок, пытающийся через устрашение убедить, что ему самому не страшно. Он разбился о мое внезапно появившееся холодное гордое безразличие и едва уловимое чувство триуфма, уверенно идущее из глубин души и тела.

Внимательно разглядев её лицо, я отвернулась, взяла поднос и молча ушла в другой конец столовой.

Я знала, кто это был. Кристина. Жена Льва. Я не задалась тогда вопросом о том, чем может быть вызван её полный злобы взгляд, но уловила в нём что‑то смутно знакомое. Но с чего бы ей так смотреть? Неужели она что‑то предчувствует, или просто видит во мне потенциальную соперницу? Глупо – в институте полно красивых молодых девушек. Не может же она видеть мои мысли о её муже насквозь? Видимо, не зря говорят о силе женской интуиции.

«Вероятно, она тоже что‑то знает и чувствует. Её взгляд – будто взгляд зверька, который пытается отогнать от себя угрозу, завидев её издалека. Так рано? Она что‑то знает?», – беспокойно отметила я про себя, чувствуя, что загадочная ситуация только набирает обороты. В воздухе повисло отчётливое ощущение, что вот‑вот должно что‑то произойти, будто затишье перед грозой и проливным дождём.

А спустя неделю Евгения Петровна объявила нам обновленный состав спикеров нашего проекта. Среди ещё незнакомых мне имен я заметила то самое – Лев Александрович. Это было неудивительно, учитывая, что его привлекают почти ко всем проектам. Но по спине пробежала волна мурашек от осознания, что встреча лицом к лицу – неминуема.

Я практически слышала, как со скрипом реальность меняет направление и поддаётся моим мыслям о нём, которые каждый день невольно крутились в голове, и от предчувствия скорых перемен у меня начинали слегка подкашиваться ноги.

Хотелось так много всего сделать, столкнувшись с ним с глазу на глаз, поговорить, как бы невзначай и обо всём на свете, и на глубокие темы – но в то же время, хотелось спрятаться, отвернуться и не иметь с ним ничего общего. На всякий случай. Чтобы больше не обжечься. Когда тебя ранят – не спасает ни психология, ни магия.

– Ох, я немного волнуюсь. Даже не знаю, как я буду смотреть Льву в глаза, когда мы будем работать в одном проекте, – поделилась я с коллегой, с которой мы уже стали подругами, когда мы выходили с проходной и шли вдоль плотного ряда машин на стоянке, наслаждаясь свежим ноябрьским воздухом и багряным закатным небом.

– Как? До сих пор? – удивленно улыбнулась она.

До сих пор. Оказалось, что полтора месяца – это вовсе не срок, это краткий миг. И смотреть я в глаза буду ему смело, с вызовом, с наслаждением, нежностью, страстью – но только не сейчас. А когда? Я знала, что эти моменты придут, но не могла сказать, как скоро.

– Я не могу тебе объяснить, почему, но интуиция подсказывает мне, что наша с ним история только начинается. Знаешь, я иногда вижу будущее, – призналась я ей с мягкой, как бы извиняющейся улыбкой. – Вопрос только в том, как скоро это произойдёт. Ещё до приезда в Петербург у меня перед глазами стояла одна и та же смутная картина – я встречаю своего мужчину на работе, когда мы вместе трудимся над каким‑то проектом. Он склонился над листом бумаги и сосредоточенно что‑то пишет. На нём белый халат, у него тёмные волосы и очки. Только всё это так расплывчато…

Я осеклась на полуслове, испуганно замолчала, переживая, что сболтнула лишнего, и коллега могла неправильно понять. Это была моя реальность и картина мира, но довольно специфичная, и люди, с которыми я работаю, могли неправильно меня понять. Это была магия – и я знала, что она будет работать даже в научном институте.

Может, тот самый мужчина из видения – Лев? В моей душе оставалась ещё свежей болезненная царапина от того, как мы с ним долго играли в эту игру со взглядами и улыбками, мимолетными шутками, а затем он просто проигнорировал меня и мою попытку сделать реальный шаг к сближению, так и не ответив на письмо.

«Так что я буду игнорировать его тоже, никаких больше странных переглядываний!», – строго сказала я сама себе, понимая, что поменяю решение, едва мы столкнемся лицом к лицу.