Лёд близнецового пламени

– Да хватит надо мной смеяться! Сейчас я на тебя посмотрю, как ты будешь рассказывать! – с притворным возмущением воскликнул он.

Я скользнула по нему нежным взглядом и, поколебавшись секунду, протянула руку и смахнула с его свитера нитку – дерзкий жест, претендующий на заботу избранницы. После чего отвернулась к экрану, откинулась на спинку стула, как бы невзначай вытянув ногу в высоком сапоге на каблуке и демонстрируя разрез платья. Моя рука легла на подлокотник, обнажив недавно заработанную по неосторожности глубокую яркую царапину. Я знала – он сейчас меня разглядывает. Моя догадка тут же подтвердилась.

– Что у тебя с рукой? – обеспокоенно воскликнул он, едва я перевернула руку.

Я обернулась и увидела, что он рефлекторно протянул свою руку к моей, сдерживая её в миллиметре, чтобы не коснуться моей кожи.

– Ах, ерунда, готовка. Бытовые ранения, – улыбнулась я и принялась рассказывать свой блок, подхватив его речь.

К счастью, мы уложились ровно в полтора часа, как и задумали изначально.

– Ты уж прости, что я смеялась в начале. Я смеялась не над тобой, а вместе с тобой. Ты заряжаешь меня хорошим настроением, положительными эмоциями высокой степени интенсивности, – я сделала отсылку к терминам из нашей лекции и улыбнулась.

Он сощурился, сделав вид, что придирчиво разглядывает меня:

– Ладно, я не из обидчивых, – наконец он перестал притворяться и подмигнул.

Я просияла, рассмеялась и стала собирать вещи. Несмотря на недавнее ранение, которое, как мне казалось, было не совместимо с жизнью, сейчас душа была наполнена легкостью, хотелось парить, танцевать и даже петь – последнее случалось крайне редко с моей сдержанной натурой. Работать не хотелось.

Я вышла на улицу, подставила лицо холодному зимнему солнцу и прислушалась, как под моими каблуками хрустит свежевыпавший снег. Снежинки на поверхности сугробов переливались перламутром и сверкали – это было ледяное спокойствие и умиротворение природы. Они так же лежали и отсвечивали сотни тысяч лет назад, до прихода человека, и сейчас невозмутимо покрывают возведенные им здания лабораторий. «А ведь хорошо же было, когда мы просто жили в дикой природе и были её частью», – невольно пронеслось у меня в голове, и я мотнула ею, отгоняя странные мысли, вновь отсылающие меня к прошлому, в котором я жить не могла. Или могла? Нередко я ловила себя на том, что я сравниваю наше время с прошлыми эпохами и даже анализирую, что стало лучше, а что хуже.

«Да какие прошлые жизни, я с текущей‑то разобраться не могу!», – досадно ухмыльнулась я. Кажется, сегодня мне не удалось вписаться в крутой поворот судьбы. Она четыре месяца назад сделала крутой вираж, руками Евгении Петровны сведя нас с Лео. Лёд между нами начал таять только сейчас, но и в этом я не была уверена до конца – Лео выглядел настолько осторожным, что прятался в свою раковину при первой возможности. Может быть, эти предчувствия и видения ошибаются? Раз за четыре месяца между нами ничего не произошло, то дальше надеяться на что‑то глупо. Когда мы презентуем проект, нас уже не будет больше ничего связывать. Как бы ни было тяжело, лучше отпустить то, что не успело ещё толком начаться.

Если это судьба, то он вернется.

 

Глава 4. Первый ритуал

 

Я призываю Любовь,

Я открываю Ей сердце.

Алая, алая кровь,

Тихое, тихое сердце.

 

Путь наш единый, Любовь!

Слей нас в единое сердце!

Алая, алая кровь,

Вещее, вещее сердце…

З. Гиппиус. 1901

 

Ну, хорошо, ведьма так ведьма. Очень славно и роскошно!

М. Булгаков. Мастер и Маргарита. 1966

 

Глупцы называют это чарами и воображают, что эти чары приобретаются с помощью демонов. Но демоны тут ни при чем, да никаких демонов и нет. Всякий может колдовать, если он умеет мыслить и ждать.

Г. Гессе. Сиддхартха. 1922

 

Уже через пару дней состоится презентация нашего проекта. Сколько в него вложено сил и надежд! И вот, совсем скоро, мы, красивая пара молодых учёных, сияющая светом знаний, выйдем на сцену, чтобы рассказать о плодах нашего труда.

Мысли об этом событии настолько будоражили меня, что я никак не могла уснуть, ворочаясь с одного бока на другой в своей жёсткой постели. Осознание, что на нас будут внимательно смотреть десятки глаз, и то, что я буду вновь в опасной близости с ним, опьяняло меня.

Я заварила перед сном травяной чай и улыбнулась от своих мыслей. Пыталась дотянуться до звезды, она маячила совсем близко – мы работали бок о бок, я уже ясно видела, как он начинает ко мне привыкать, как пробуждается его симпатия и интерес и… ничего? А что дальше? Видимою звезда так и останется дрожать дразнящим отражением в лужах?

Ладно уж, пусть пройдет наше выступление, а там будь что будет.

С трудом отказавшись от будоражащих сердце мыслей, я мягко провалилась в сон.

 

***

…Я сразу почувствовала, как сновидение глубоко захватывает меня, утягивая в свой мир. Это были не просто яркие, но поверхностные и бессмысленные картинки, как это часто бывает. В эту ночь я остро ощущала, будто путешествует моя душа, улетая в смутно знакомые древние миры.

Я почувствовала, что иду босиком по нагретой солнцем пыльной дороге, и мою руку кто‑то крепко сжимает. Это был он… Мой Лео – в странной, серой тунике, а главное – с ребёнком на руках. Мы любили другу друга, но были глубоко несчастны. Я чувствовала всем телом цепенеющую боль, какая бывает, когда происходит нечто необратимое. Ощущение безысходности и страха, что уже никогда не будет, как прежде…

Внутри всё переворачивалось от необъяснимой тревоги. В этой силе, с которой он держал мою руку читалась стойка горечь и смирение перед тяжелой ношей.

– Лео? – позвала я его.

Он обернулся ко мне с доброй грустной улыбкой.