Лёд близнецового пламени

В первый рабочий день, надев парадную белую блузку и длинную черную юбку, бодро направилась в путь. Но боевой настрой тут же покинул, едва я высадилась из автобуса и увидела пыльную просёлочную дорогу, вдоль которой тянулись покосившиеся частные дома. Прошагав по ней полчаса под палящим солнцем в новых босоножках, я, наконец, заметила видневшееся посреди поля высокие белые здания лабораторий, огороженные старым бетонным забором. Сделав последний рывок, продравшись через заросли каких‑то кустов (чуть позже я узнала, что они ядовитые), я оправила торжественные блузку и юбку, пригладила всклокоченные и мокрые от долгого пути длинные светлые волосы и гордо шагнула на проходную.

Пройдя на территорию, я невольно задрала голову. Многоэтажные здания лабораторий вблизи казались ещё более громадными. У стеклянного здания администрации ярко пестрела клумба и торжественно развевались на лёгком ветру флаги. Всё казалось таким новым и… многообещающим! В тот момент меня не смущала даже колючая проволока на покосившемся бетонном заборе, пронзительно кричащие стаи ворон и лай сторожевых собак.

В первый раз войдя в небольшой кабинет, я увидела своих коллег – молодые девушки приветливо улыбались мне, представляясь и наперебой рассказывая, как они ждали меня и как много интересного здесь ждёт. Их улыбки отозвались внутри приятным и тёплым чувством уюта. «Я точно на месте», – подумала я.

– Кира, это твоё место, садись. Вот твой ноутбук, – кивнула мне начальница, улыбчивая женщина с блестящими чёрными волосами.

«Ого, собственный ноутбук! Здесь всё так серьезно», – подумала тогда я. Сейчас, пару лет спустя, забавно об этом вспоминать, но в тот самый первый день это вызвало несказанное удивление.

Постепенно, день за днём, я вливалась в работу, на ходу осваивая все азы и тонкости – начальница решила дать мне для начала поиск персонала, и теперь я сидела над кипой резюме научных работников, помечая карандашом их основные навыки и выбирая, кого я могла бы пригласить на собеседование в лабораторию по контролю качества лекарственных средств. Уже тогда я ощутила важность этой задачи – именно от меня зависело, получит ли человек работу, а лаборатория – нового сотрудника. Один мой звонок мог изменить жизнь человека, пригласить его сменить работу или даже переехать, как это недавно сделала я. И какие бы сложные лекарства ни изобретались в стенах института, я с гордостью думала о том, как много в нём зависит от самих людей.

В этом научном центре, далеко за городом, на границе с бескрайним полем и густым лесом, царила особенная атмосфера, затягивающая, побуждающая забыть о том, что совсем рядом – Петербург, в котором кипит другая жизнь. «Что же побуждает людей ездить сюда, так далеко, в такую рань?», – невольно удивлялась я пару недель спустя. Вместе с огромной пёстрой толпой сотрудников утром по территории бегала стая рыжих котов, над зданиями лабораторий кружили с оглушительным карканьем птицы, которые иногда садились отдохнуть на сухие ветки черного мертвого дерева посреди газона. Что‑то ощущалось в этом… потустороннее. Будто в этом месте искажалась реальность.

Работа действительно затянула – её было много, и не было шанса заскучать. Но едва ли пребывание там ограничивалось деловыми задачами. Здесь, как и в любом коллективе, то ли от скуки, то ли от любопытства, становилась зыбкой граница между рабочим и личным. Коллеги рано узнали, что я свободна, и начали любимую забаву – сватовство. «У нас высшее руководство всегда озабочено этим вопросом и активно способствует созданию пар», – в шутку бросила начальница, видя, как я, ещё совсем юная, растерянно и смущённо улыбаюсь, густо краснея. Вмешательство в личную жизнь со стороны и советы по типу «присмотрись к тому или к этому» я считала едва ли допустимыми, но, вероятно, это была просто разница поколений.

К тому же, из головы не выходил тот сон про пылающее поле, покосившийся бетонный забор и белый храм науки. Я ощущала такую странную близость к загадочным фигурам в том сне, и место было поразительно похоже на институт. Но, может быть, это были просто фантазии на фоне волнения из‑за переезда и новой работы?

И вот, невольно смотря на множество мужчин, проходящих мимо лабораторий и администрации, и размышляя забавы ради, «он это или не он», я спустя пару недель увидела… его.

Сердце подпрыгнуло. По телу волной прошла крупная дрожь, пока я наблюдала, беспомощно стоя в просторном холле администрации, как мужчина на улице проходит мимо стеклянной стены, погруженный в свои мысли. Та самая высокая стройная фигура – как из сна! Казалось, ему было совсем не жарко в этот душный летний день в строгом синем пиджаке и узких брюках. Копна тёмных волос была старательно уложена в элегантную прическу, открывая выбритые виски, на лице едва выделялась лёгкая щетина. Яркое солнце золотистыми отблесками плясало на тонкой оправе его очков, за которыми слегка настороженно блестели выразительные карие глаза, и… сверкало кольце на безымянном пальце.

Внезапно я ощутила, как в солнечном сплетении запылало тепло, похожее на огненный шар, и постепенно поднялось вверх, к грудной клетке. Я совсем не знала этого мужчину, но всё моё тело стремилось к нему, будто мы были давно знакомы и даже близки. Как такое возможно?

Почувствовав мой тяжелый пристальный взгляд, мужчина на пару секунд повернулся и посмотрел в упор на меня – но я знала, что он ничего не видел с улицы в отражении стеклянной стены. После чего скрылся за поворотом, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака упаковку сигарет, а я так и осталась стоять, прерывисто дыша от волнения.

Я знала, кто это. Но почему‑то, лишь только сейчас, увидев вживую, почувствовала его энергию и поняла: это точно тот мужчина из сна. Но где же остальные, ещё две женщины?

Да, я уже видела его на фото, и не раз. Лев Александрович. Как было не знать лицо компании и главного ученого? Стоило открыть газету, включить новости, взглянуть на доску почета – везде мелькал он, рассказывая о своей истории успеха или комментируя разработку нового препарата.

Уж не думала я, что судьба хочет сразу затянуть в гущу событий! И это после совсем недавнего разрыва помолвки, когда, казалось, покалеченное сердце может излечить только чудо. Сейчас же я ощущала странное смятение – мысли лихорадочно путались в голове, а ровный пол так и норовил уйти из‑под ног. Я не понимала, как может так сильно взволновать появление одного единственного человека?

«Чудо? Ну и задачка для тебя, Кира Константиновна. И как теперь работать, когда знаешь, что в любой момент можешь встретить этого мужчину, и тебя снова бросит в жар?», – неловко улыбнулась я и передёрнула плечами, возвращаясь в кабинет.

А перед глазами уже смешались картины огня, мрамора и трёх загадочных фигур из сна, неожиданно мрачного Невского проспекта и золотых львов на мосту, блеск которых незаметно превратился в сияние золотого кольца на пальце Льва.

В этот же вечер домой я не шла, а практически бежала мимо тихих кирпичных дворов, на ходу выкуривая сигарету. «Поверить не могу! Почему меня тянет именно к нему? Он же женат. Это какая‑то ошибка», – крутилось у меня голове.

Едва я вернулась домой и скинула обувь, как тут же опустилась на ковёр и принялась искать в неразобранном чемодане колоду Таро. Карты в моей жизни появились совсем недавно, не прошло и года. Я долгие годы наблюдала, как моя мама общается с тарологами в попытке узнать своё будущее. А когда, наконец, собственная колода оказалась у меня в руках – карты сразу же открыли мне свои секреты. Я быстро научилась читать в древних знаках прошлое, настоящее и будущее, и отныне всегда обращалась к ним за советом, получая проницательные наставления. Вот и сегодня ужин и душ меня мало сейчас волновали – руки сами, слегка подрагивая, вытащили из коробки карты.

Мне были необходимы ответы.