Любовь без права на ошибку

– Эй? – тихо позвала она, но ответом ей была тишина. Присев на корточки, она аккуратно дотронулась до его плеча.

– Эй, вы слышите меня? – снова тихо спросила Катя, но незнакомец не издал ни звука. Хриплое дыхание стало практически беззвучным.

Она потянулась к шее мужчины и приложила два пальца к сонной артерии. Почувствовалась небольшая пульсация, но не успела она убрать руку, как незнакомец резко распахнул глаза и схватил ее за запястье. От неожиданности Катя взвизгнула и хотела отпрыгнуть назад, но покачнулась и практически завалилась на мужчину. Он смотрел на нее немного помутневшими темными глазами.

– Кто ты? – прохрипел он еле слышно и закашлялся.

– К‑катя, а вы? – спросила она, заикаясь от испуга и ошарашенно смотря на незнакомца во все глаза. Ее дыхание было громким и быстрым. От адреналина руки немного подрагивали, а взгляд метался по лицу незнакомца.

– Помоги мне, – снова произнес мужчина и прикрыл глаза. Ему было не только трудно говорить, но и, кажется, у него нет сил держать веки открытыми.

– Я сейчас вызову скорую, – сказала Катя, а незнакомец так же резко распахнул глаза, как в первый раз, и снова схватил ее за руку.

– Нет, не нужно. Они найдут меня там и закончат начатое. Сделай все сама.

– Что сделать? – не поняла она.

Мужчина глотнул прохладного воздуха и сиплым голосом произнес:

– Я ранен. Мне просто нужно зашить рану и все.

Катя медленно с ужасом опустила глаза на его живот, где кровавое пятно стало еще больше, и тяжело сглотнула. Она не боялась вида крови, она скорее опасалась этого мужчину. Кто он и почему его ранили? В голову пришло, что он какой‑то бандит, который скрывается от таких же, как он, и если она ему поможет, то за ней придут. А у нее пятилетняя дочка, да и вообще Катя мать‑одиночка, если с которой что‑то случится, то о Ксюше никто не сможет позаботиться. И рисковать ей нельзя. От всех мыслей и догадок, которые словно рой пчел роились у нее в голове, хотелось завыть в голос. За что ей такие приключения? Жила себе тихо, никого не трогала, а здесь это. Точнее, этот.

Она вновь взглянула на лицо мужчины и вздрогнула. Незнакомец смотрел на нее в упор и не моргал. В свете тусклого фонаря, свет которого падал ему на лицо, кожа казалась синюшно‑бледной. Под глазами залегли черные круги, а на лбу испарина.

«Наверное, много крови потерял», – пронеслось у нее в голове.

– Нет, я не могу. Я лучше скорую вызову, – она потянулась к карману кофты и только сейчас вспомнила, что телефон оставила дома.

– Нет. Пожалуйста. Помоги. Я не обижу тебя, обещаю, а как очухаюсь, хорошо заплачу, – последнее слово мужчина проговорил практически одними губами, и Кате стало его настолько жаль, что сердце скрутило болью. Она на одно мгновение прикрыла глаза, чувствуя, что ничем хорошим эта помощь не закончится. Стискивая зубы и мысленно метаясь в противоречивых чувствах, она оглянулась в поиске помощи.

– Катюша, что случилось? – за спиной послышался голос соседа Федора Михайловича, и она резко обернулась, вставая на ноги.

– Мужчина… он ранен, просит помощь.

Как никогда она сейчас была рада видеть этого старика. Одной нести эту непростую ношу тяжело, а здесь очень вовремя оказался сосед, который всегда помогал в случае чего. И в этот раз она была уверена, что он поможет.

Старик подошел ближе и, присев на корточки, задрал свитер незнакомца. Сбоку красовалась колотая рана, из которой и сочилась кровь.

– Да, дела его плохи, – констатировал сосед. – Нужно бы скорую, но пока она едет, боюсь, он уже окоченеет.

– И что делать? – Катя снова посмотрела на незнакомца. Глаза того были закрыты, а дыхание рванное, сиплое. Грудная клетка практически не двигалась.

– Понесли его ко мне, – уверенным голосом сказал Федор Михайлович. – Бери за ноги, а я возьму плечи.

Быстро кивнув, Катя без вопросов сделала все, что сказал сосед. Они кое‑как дотащили мужчину до дома Федора Михайловича и разместили его на диване в самой дальней комнате. Эту комнату старик в основном держал для гостей.

– И что теперь делать? – Катя смотрела на бедного мужчину с ужасом в глазах. Она даже не подумала о том, что они с соседом сейчас делают что‑то не то, а вдруг этот незнакомец уже умер. Что они тогда будут делать? Как некстати вспомнились фильмы, где убийцы закапывали своих жертв в лесах. Как бы это смешно ни звучало, она тут же начала вспоминать, где ближайший лесок, но быстро встряхнула головой, отгоняя эту противную мысль. – Все с ним будет хорошо, – тихо прошептала она сама себе.

– Как что? Штопать его будем. Иди мой руки, помогать мне будешь.

Катя с ужасом в глазах наблюдала за тем, как Федор Михайлович с ужасающим спокойствием зашивает края раны на теле человека. Она только подавала материал для обработки и если что‑то понадобится из инструментов.

– Откуда у вас все это? – спросила она, смотря на чемоданчик с хирургическим инструментом.

– Никогда не знаешь, что в жизни может пригодиться. Молодость была бурная, вот и привык все держать под рукой.

Катя даже думать не хотела, что там была за молодость, что приходилось иметь в доме хирургические инструменты. Она вообще до сегодняшнего дня, кажется, не знала, с кем живет по соседству, и на Федора Михайловича взглянула новым взглядом. Милый и добрый старик, которому на вид около семидесяти лет, сейчас казался собранным и серьезным как никогда.

– Ну вот и все, – сказал мужчина, откладывая иглу.

– Что теперь с ним будем делать? – чуть слышно спросила Катя. От всей этой ситуации ее немного потряхивало. Она никак не могла прийти в себя. А мысль о том, что этот мужчина в любую секунду мог умереть, не давала ей покоя. Лучше бы вызвали скорую и все, а не возились бы здесь и не брали на душу грех. Но отчего только при одном взгляде на незнакомца становилось жаль его, а в голове крутились его слова о том, что они могут его найти и закончить начатое. Только вот кто они?

– Как что? Ждать, пока очнется. Он тебе что‑то сказал?

– Да. Я когда у него пульс хотела померить, он очнулся, попросил помощи. Я сказала, что скорую вызову, а он отнекивался и предупредил, что они его найдут, – коротко она пересказал их недолгий диалог с незнакомцем.

– Кто они? – переспросил Федор Михайлович.

– Не знаю, – Катя пожала плечами. – Это ведь он не сам себя, правда? Это кто‑то его так… – она показала взглядом на заштопанный бок мужчины.

– Видимо. Одно могу сказать, он не из местных. Как бы неприятностей нам не принес, – с усталым вздохом произнес старик, вытирая руки о влажное полотенце.

– И вы только сейчас об этом подумали? А давайте скорую лучше вызовем и отправим его подальше. Пусть сами решают, что делать с ним, а? – она с надеждой посмотрела на Федора Михайловича.

– Отправить‑то мы отправим, а что, если тот, о ком он говорит, придут за ним и все наши с тобой труды насмарку? Вот что, – заявил старик, строго смотря на нее. – Я выхожу его. Поставлю на ноги, а потом пусть идет, куда хочет.