Любовь? Какая, к чёрту, любовь?!

С покупкой авто проблем не возникло. Друзья отвезли меня в один из лучших салонов, предлагали крутые спорткары высшего класса типа «Ferrari» или «Lamborghini», но они мне казались неудобными для поездок по городу, и я выбрал более комфортный «Мерседес». Когда выехал на нем из салона, пришло сообщение от риелтора – она ждала меня для осмотра офисного помещения.

Девушка была профи во всех смыслах – знала свою работу, чувствовала, что хочет клиент и прекрасно флиртовала. Мне пришлось ее разочаровать – я на нее не клюнул, она совершенно не в моём вкусе. Я не любил ни брюнеток, ни блондинок. Мне нравились только рыжеволосые, с золотыми искрами в прядях, напоминавших утреннее солнце. И чтобы глаза зелёные с такими же солнечными лучиками в них.

Именно этим меня в своё время привлекла Абигейл. Как только ее увидел, сразу взял в оборот. Абби и по характеру меня вполне устраивала: уравновешенная, немного занудная, но я уже привык. Человек не может быть идеальным, какая‑то не очень приятная окружающим черта есть в каждом из нас.

Офисное здание из стекла и бетона, совсем новое, располагалось близко к центру и к метро. Решил завтра обговорить все детали и подписать договор аренды. Заодно попросил девушку подыскать мне хорошую квартиру близко к офису и коттедж в ближайшем Подмосковье. Глаза риелтора горели огнём – она, позабыв о флирте, явно подсчитывала проценты, который получит после заключения договоров.

Я выехал на Ленинградку. Виктор с Вадимом ждали меня, чтобы вместе отправиться в ночной клуб. Друзьям до одури хотелось развлечься в компании со мной. Повернул на Рязанское шоссе… и свернул в переулок, а потом и во двор, знакомый до боли в сердце.

Подъезд, второй этаж, два окна справа от угла.

В горле застрял горький ком.

Интересно, живёт она здесь до сих пор или вышла замуж и уехала?

 

<…Мне было двенадцать лет, когда мои родители погибли в автокатастрофе. Отец был за рулём выпившим – так говорила моя тетка, сестра матери. Она никогда не любила моего отца, а своей сестре завидовала.

Отец был крупным бизнесменом, при деньгах, мать моя, по словам тёти Вали, каталась как сыр в масле. И я, оказывается, тоже был избалованным дрыщом – так она меня частенько называла.

Насчёт избалованности я мог с ней поспорить – отец был строг и требователен. Он приходил поздно, запирался в кабинете, а на следующий день спозаранку уходил на работу. Мама тоже была занята: подруги, бутики, салоны… Меня скидывали на старую няньку. Она воспитывала меня, читала книги, рассказывала истории из своей жизни, кормила домашней едой и даже учила меня лепить пирожки с капустой. Все это мне пригодилось потом, после смерти родителей.

Не успел стихнуть похоронный марш, в наш дом пришли какие‑то люди. Они ходили по комнатам, отшвыривая носками ботинок мои лежавшие на полу игрушки, делали какие‑то записи. А потом приехал старый «УАЗ» с двумя толстыми тетками, и меня посадили в него и увезли.

Так я оказался в детском доме. Там ни с кем не подружился, да и не с кем было. Я был другой – чересчур робкий и вежливый. Таких там гнобили. Может, и меня бы постигла такая участь, но мне повезло – тётя Валя забрала меня к себе в захудалую хрущёвку. Я ей за это был благодарен – всё лучше, чем стать петухом для старших детдомовских парней.

Благодарность была короткой. Оказалось, что тётке должны были перепасть какие‑то деньги от моих родителей при условии, что она позаботится обо мне. Деньги ей перепали, хотя я не заметил разницы до и после: еды в холодильнике так же не было – во всяком случае, для меня. Тётя Валя выпихивала меня по утрам в школу и не велела возвращаться домой до вечера. Я время даром не терял – искал подработку на летние месяцы. Устроился в кафе и именно там получил первые навыки приготовления пищи, которые мне пригодились в моём бизнесе.

После окончания школы без труда поступил в Плехановский. Надеялся, что смогу получить комнату в общежитии и съехать от тёти Вали, которая каждый день меня пилила и твердила, что яблоко от яблони падает недалеко.

 

Потом я встретил её.

Брёл по лестнице, как обычно, уперевшись глазами в учебник то ли по философии, то ли по экономике. Впереди маячила сессия, а мне кровь из носа нужно было сдать ее отлично – за это увеличивали стипендию. Зацепился за что‑то ногой на лестнице, взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, услышал чей‑то испуганный крик, а затем на меня посыпались книги. Я застыл и вперил взгляд в два полушария. Почувствовал, как жар заливает меня от макушки до пяток.

– Ты что, не видишь, куда прёшь?!

Голос обладательницы этих полушарий был таким же восхитительным, несмотря на злые нотки. А я, боясь взглянуть на девушку, ползал у её ног, собирая рассыпавшиеся тетради и учебники. Мне не было необходимости смотреть на лицо девушки – оно наверняка было прекрасным, потому что такие стройные длинные ноги не могли принадлежать заурядному существу женского пола.

– Ты долго будешь ползать вокруг меня?

Я встал с пола, по‑прежнему избегая смотреть на неё.

– Господи, ну и смешной же ты! Настоящий губошлёп! – девушка выхватила свои книги у меня из рук. – Лучше мозги свои собери.

Я посмотрел все‑таки в ее лицо. И не смог отвести завороженного взгляда. Такая идеальная… таких просто не может быть.

– Чего уставился? – буркнула она, обходя меня.

– Меня зовут Руслан. Руслан Травкин, – сказал ей в спину, сам не зная зачем. Ну точно идиот.

В ответ услышал заливистый смех. Она перекинула тяжелые огненно‑золотистые пряди на одно плечо.

– Ну тогда меня Людмила. Руслан и Людмила. Пф‑ф…

Я тогда часа два простоял у зеркала, разглядывая себя.

Губошлёп…

Да, внешностью меня бог не наградил – худой, ручки как веточки, причёска а‑ля горшок, очки и лицо в прыщах. За ними ни кожи, ни рожи не разглядишь. Тут не только красотка не позарится, но и самая простейшая простушка.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась толпа сокурсников. Они хохотали, гремели бутылками – явно готовились гудеть всю ночь.

– Травиныч, иди погуляй, –предложил кто‑то мне.

– Да дождь же… – посмотрел за окно.

Осень, серость, тоска.

– Ну иди тогда присоединись к тёлкам.

Все громко заржали. Мне стало обидно. В конце концов, чем я хуже их? Подумаешь, очки. У половины потока очки. Захотелось разозлиться так, чтобы по венам разлился адреналин, и долбануть по лыбящимся рожам. Как списывать у меня лекции, так первые…

– А пусть остаётся, – Валерик, один из самых популярных парней, с ухмылкой смотрел на меня. – Мы его набухаем, он сам к бабам от нас сбежит.