Любовь? Какая, к чёрту, любовь?!

Посетители разбрелись за столики, а я уже варила для них кофе. В духовом шкафу румянились булочки, были готовы сырная и ветчинная нарезки.

Обслужив посетителей, я смогла передохнуть. Села на высокий стул и осмотрелась.

Я приобрела это крошечное помещение на свои сбережения. Родители были против моего бизнеса, поэтому я даже не рассказывала им о нём. Мать запросто наложила бы свои загребущие руки на мои деньги. С покупкой мебели помогла Славка. Я приобрела самую дешёвую, на первое время, а потом я надеялась купить что‑то в стиле старой Европы.

Когда‑то моё бистро было обыкновенной закусочной, а сейчас выглядело совсем по‑другому благодаря нашим со Славкой усилиям. Стрельчатые окна с цветными стёклами, камин – пусть и не настоящий, но придающий бистро атмосферный уют, столики, старые стулья. А самое главное – аромат булочек, испеченных по рецепту моей лучшей подруги, и, конечно же, запах кофе.

Я мечтательно улыбалась и не сразу заметила пристальный взгляд мужчины за одним из столиков. Только когда он встал и направился ко мне, встрепенулась.

Симпатичный блондин, хоть и в костюме, но явно не бизнесмен. Скорее представитель силовых структур. Пока он шёл к стойке, я подумала, что охранник в бистро не помешает.

– Здравствуйте… – он замялся, ожидая, когда я ему представлюсь.

– Людмила Васильевна, – кивнула ему в ответ, улыбаясь еще приветливей.

– Не могли бы вы сообщить владельцу этого бистро, что я хочу с ним побеседовать?

Я насторожилась, но продолжала улыбаться.

– Извините, но представьтесь, пожалуйста.

– Грызин Андрей Викторович, – он протянул мне визитку. – Менеджер по проектам, инвестор.

– Инвестор?

На миг мелькнула мысль, что моё бистро кому‑то понравилось настолько, что в него захотели вложиться. Я уже нарисовала себя хозяйкой крутого ресторана.

– Да. Мы ищем для наших клиентов помещения. Разумеется, здесь нужно будет сделать хороший ремонт, но мой клиент предлагает хорошие деньги за этот уголочек.

Меня будто рывком сдернули с небес на землю. Моя улыбка погасала.

– Это уголочек не продаётся, – отрезала я и стянула губы в злую полоску.

Этот белобрысый хлыщ в ответ рассмеялся:

– Дорогая моя, всё в этом мире продаётся! Сколько вы хотите за эти, кхм, руины?

Может, он и предложил бы мне сумму вдвое большую, чем я потратила, но меня уже заклинило. Ишь, всё продаётся! Циничная сволочь! Тон этого Андрея Викторовича отчего‑то напомнил тон Алексея, который этим утром приценивался ко мне, как к безделушке в магазине.

– Извините, – тихо произнесла я, брызнув льдом из глаз в этого пижона, – здесь ничего не продается, кроме булочек и кофе. Вам завернуть с собой?

– Нет‑нет, – он отпрянул, выставил ладони вперёд, словно защищаясь. Наверное, уловил устрашающие интонации в моём голосе. – До встречи, Людмила Васильевна.

Пока он шёл к выходу, я провожала его взглядом, а едва захлопнулась дверь, в изнеможении опустилась на стул.

***

Ехал и ругал себя. Зачем поехал туда? Результат: испорченное настроение, тоска, сомнения. Судорожно схватил телефон, чтобы позвонить невесте, но вовремя вспомнил, что в Сиэтле сейчас ночь.

Прошло столько лет, и всё это время, живя в Штатах, я совершенно не думал о Ледышке – моей первой любви. Жил, дышал, радовался. Завёл невесту, красивую, в моём вкусе… Чёрт… она внешне всегда напоминала мне Людмилу.

Думал, что всё прошло, успокоилось, душевные раны затянулись… Нет. Всё здесь напоминало о Люсе.

В сердцах долбанул по рулю. Я – не он! Не тот прыщавый тип в очках, блеющий что‑то нечленораздельное. Я совсем другой человек! Не мальчик – состоявшийся мужчина!

Чтобы вырасти в собственных глазах и добиться всего, что имею сейчас, мне потребовались громадные усилия и безумная ярость! Я очень хотел измениться, назло всем!

И я думал, что так и случилось. До сегодняшнего дня. До момента, когда свернул в тот самый переулок.

Значит, всё было зря. Я так и остался потерянным прыщавым юнцом.

Все‑таки пришлось свернуть на обочину и остановиться, потому что воспоминания накатывали тяжёлым грузом…

 

Несколько лет назад. Продолжение…

<…Я стал ходить тенью за Людмилой, а она не замечала меня или не хотела замечать. Крохи её внимания перепадали мне во время сессий и экзаменов.

– Травкин, дай списать лекцию!

Она улыбалась, а я таял от лучиков в ее зелёных глазах. Чаще мне удавалось пообщаться с её подругой Славкой. Мы даже подружились. У нас были общие интересы – оба упорно грызли гранит науки, и она меня совсем не чуралась. Вероятно, потому что и сама была тихоней не от мира сего. Родив дочку, Слава взяла короткий академ, но вскоре вернулась к учебе.

– Травкин, тебе не надоело бегать за Люськой? – спросила она меня однажды ни с того ни с сего. Мы просто сидели на лавке в сквере и переписывали расписание занятий. – Я же не слепая, вижу.

– Тебе показалось, – буркнул я, еще ниже склоняясь над тетрадью. – Просто иногда помогаю ей, как и тебе.

– Ну‑ну, – Славка покачала головой. – Люська тебе не подходит. Да и вообще ей нравится Володька с журналистского.

– Да, я понял, – сглотнул застрявший в горле ком обиды и встал со скамьи. Славка права, куда я со свиным рылом в калачный ряд?

– Ничего ты не понял, – она сердито нахмурилась и потянула меня за руку. – Травкин, ты очень милый, совсем как мальчик‑одуванчик, а Люська… Люська совсем другая.

– Как ты можешь так говорить о своей подруге? Хочешь сказать, что она…

– Просто вы разные. А то, что ты за ней вьёшься, видно невооруженным взглядом. Мне просто не хочется, чтобы над тобой смеялись…

– Я сам разберусь. – Снова вскочил и зашагал по дорожке к автобусной остановке.

Славка была права – Людмиле было до меня как до лампочки. Я стал обращать внимание, какие взгляды она бросает на Вовку, когда тот неподалеку. Было неприятно и ужасно хотелось быть лучше него. Смешное невыполнимое желание. Володька Нечаев – самый популярный парень, пижон, бабник, ну и, конечно, в глазах девчонок красавчик. По сравнению с ним я вообще никто.

Все равно не отступлюсь. Буду для Людмилы хвостиком, тенью, ангелом‑хранителем.

Я им и был. Все пять лет, почти до самого окончания института. А потом… Потом все резко изменилось…>