Мама для дочки бандита

– Она сама виновата, – сказала чуть слышно девчонка, – хвалилась перед всеми деньгами, которые ей дал чужак. Как вы догадались?

Она посмотрела на меня глазами‑блюдцами в глубине которых плескалась боль вперемешку с ужасом.

– Потому что Аня. Я взрослый дядя, который сразу распознает ложь, даже в таких маленьких и изворотливых врушках как ты.

Девушка громко икнула. Закрыла рот рукой.

– Так как же мне добиться от тебя правды, Аня? – растягивая каждое слово, давая девчонке время подумать.

– Я устала так жить, – наконец‑то решается Аня на откровение, это ясно читается в ее глазах, – каждый день, как день сурка. Я больше так не хочу.

– А что ты хочешь? – смотрю ей сурово в глаза.

– Чтобы вы мне дали денег на новую жизнь. Я знаю что у вас много денег. Глафира сказала, что когда они с дедом Агафоном заметили ваш искореженный джип, сразу поняли, что сорвали куш и старость они смогут дожить в сытости. Конечно же обокрали вас. Но наличных как оказалось при себе у вас было не много. Зато драгоценностей оказалось столько, что и деньги не нужны. Они забрали все ценной, что можно было утащить.

– И младенец им тоже показался ценностью? – зло рычу на ее слова.

– Как оказалось да. Они развели какую‑то девчонку в лесу. Ну я вам уже говорила. Глафира рассказывала, та как увидела ребенка, так обо все и забыла и бабка всучила ей ребенка в руки, а денежки из рук выхватила и деру с дедом дала.

– А младенец был жив? – я чувствую, как у меня кровь по вена разгоняется в миллисекунды и сердце начинает стучать в несколько раз быстрее.

Я боялся услышать ответ на вопрос.

– Да ты меня как будто не слышишь! – возмущена моим вопросом бродяжка. –  Почем мне знать? Бабка говорила вроде живой. Но внимания на этом не заостряла , – отмахнулась Аня, так как будто я ей задал самый банальный вопрос.

Мне большего и не нужно было ничего. Я услышал то, что мне важно знать. Я наконец‑то смог немного расслабиться. Выдохнуть. Хотя бы на пять минут.

Надеюсь у девушки, которая купила ребенка, не куриные мозги, и она первым делом должна была отдать мою малышку в полицию.

– Ром, а найди мне телефон майора Плешакова. Пусть‑ка он для нас пробьет информацию по своим базам. Может где‑то был принят брошенный ребенок? И мы не там ищем?

– Глафиру с дедом убил Морж. Наш главарь. Он и забрал у нее все деньги, который ей заплатил чужак, – продолжила Аня, но я уже не слушал ее, я уже мысленно отправился на поиски моей дочери.

– Вот Босс, его номер, – Роман мне протягивает свой телефон на котором высвечена разъетая рожа Плешакова и под ней телефон.

– Вот это он кабан. Еще годик побудет на посту и все можно будет забыть о нем, – комментирую фото, одновременно набирая телефон Максима.

– Почему? – отозвался Роман.

– Сердце не переживет такого ожирения…

– Майор Плешаков. Слушаю, – отчеканивать в динамике глубокий грудной бас.

– Это Титов вас беспокоит, майор Плешаков, –также чеканя каждое слово в тон отвечаю ему.

– Титов … Богдан? Ты что ли? – в голосе бывшего однокашника слышу интерес.

Мы с Максом обмениваемся несколько минут любезностями. Справляемся о здоровье друг друга, родителей, когда доходим до семьи, я замолкаю слушая как распинается Макс.

– Ну, а что как у тебя? Батя наверное невесту на загляденье нашел? Помню как он от тебя постоянно девок гонял, – веселится, вспоминая былое Максим.

– Да не все так радужно Макс. Я к тебе собственно по делу звоню. Беда у меня.

Мой рассказ умещается в двух предложениях. От которых у самого стынет в жилах кровь, не то что у окружающих.

– Бро, это капец какой‑то. Ты там держись Богдан. Через минут десять отзвонюсь. Если твоя малютка была зарегистрирована хоть в одном из отделений полиции… Мы найдем ее в течении получаса.

Искренне поблагодарил Макса, отключился.

– Вы думаете найдут ее? – Роман смотрит в зеркало заднего вида мне в глаза.

– Предчувствие подсказывает, нет, – качаю головой.

Макс позвонил много позже десяти минут.

Мы за это время успели добраться до города.

Высадить Аню‑бродяжку возле хостела. Денег, сколько просила девчонка я не дал.

Она сама не понимала того, что большие деньги в ее кармане это точная смерть. Зато разрешил ей прийти ко мне в офис. Напрягу отдел кадров, пусть поищут ей какую‑нибудь работенку.

Заехали в гараж. Поменяли машину. Терпеть вонь, которой пропитался салон у меня не было больше сил.

Выезжая из гаража, Роман зарулил к МакДональдсу, чтобы взять себе кофе. Я предпочитал пить воду. Пойло из быстропита не мое.

Смотрю на часы, так часто, что уже кажется, что я за ними слежу.

Макс с ответом задерживается уже на час. Решаю ему набрать сам. Но только стоило подумать об этом, как телефон будто подслушав мои мысли выводит на экран фото Плешакова. Звонит.

– Я уже и не думал тебе услышать, Макс, – в моем голосе скользит недовольство.

– Так я ж для тебе старался Титов. Привык делать все на совесть. И пусть тебе будет стыдно, что в таком тоне разговариваешь со мной.

– Да, ладно тебе Макс. Я раздражен, потому как до сих пор не могу найти ни одной зацепки.

– Значит не там ищешь Титов. Так вот слушай. В полицию и больницы детей с припиской “найденыш” не поступало.  Завтра нужно будет пробить детские дома и дома малюток. Они составляют акты примерно сутки. А уж если прошла неделя…

– Две, – перебиваю его.

– … тем более, тут напрашивается только один вывод: акта о приеме ребенка нет! – восклицает Плешаков.

Я молчу, перевариваю информацию.

– Приходи Титов в участок. Лучше завтра и пиши заявление. Объявим твою дочь в федеральный розыск. Я поспособствую, – предлагает Максим.

– Я хочу еще одно место пробить Макс.

– Говори Богдан. Чем смогу тем помогу. Не каждый день ты ко мне с такой бедой обращаешься.

Спустя десять минут, пока  Роман пил кофе, Макс скинул мне инфу по детскому дому, что находился в десяти киллометрах от места аварии.

Я когда представил, как все это расстояние бомжи тащили моего ребенка под мокрым снегом: по спине табуном поползли мурашки от плеч к пояснице концентрируясь в паху. Сжимая все внутренности.