Марсиане

– Что и требовалось доказать! – сказал Иштван и тоже ушел, оставив меня в полном недоумении.

Я не понимал, как человек может «притягивать» волны. Но все измерения происходили под моим контролем, и я им доверял. Единственное возможное объяснение – это мы с Иштваном подвергались направленному облучению. Но кто это мог делать? Да еще с такой точностью? Единственный плюс от этих экспериментов был в том, что так можно было объяснить мои галлюцинации.

Кристина выслушала мой рассказ про эти измерения и сказала, что это более, чем непонятно. Марс – абсолютно мертвая планета. Да, тут жили люди, похожие на нас, они построили систему туннелей, но сейчас все исчезли, и тут ничего нет и быть не может. Она надеялась увидеть в туннелях запасы воды, кислорода и органической пищи, но там оказалось такое же безжизненное каменное царство, как и на поверхности планеты. Только более организованное и загадочное. В общем, Иштван добавил нам еще одну загадку.

А потом наступила та самая ночь!

Я тогда проснулся от странных звуков. Мне показалось, что где‑то рядом поют птицы и шумит ручей. Я открыл глаза, долго всматривался в темноту, пытаясь понять, что происходит в комнате. А там явно что‑то происходило! Я увидел, как стена, около которой стоял мой стол, начала светиться, и на ней стали проступать оранжево‑красные пятна, которые быстро превратились в аэрофотоснимок поверхности Марса. Я поразился качеству снимка, мог разглядеть мельчайшие детали поверхности, отдельные камни и неровности почвы. Присмотревшись, я понял, что это снимок места, где находился кратер С55. Я узнал параллелепипед, статую, вход в туннель, который сейчас был прикрыт большим металлическим колпаком.

Потом в комнате стало светлеть еще больше, и я различил в кресле обнаженную женщину – копию той, что стояла высеченной из камня в кратере С55. Ты, налей себе, я знаю, что ты мне не веришь, но я верю, и на нас двоих этой веры хватит. Все это дешевой фантастикой отдает, но это было. Считал, что мне привиделось, но ты запиши все, что я тебе расскажу. У меня сердце пошаливает, ты, может, последний, кому я рассказываю. Ну, в общем, была она передо мной. Красивая! Как вспомню, так в груди щемит.

– Стас, – сказала она по‑русски. – Ты бы хотел узнать нашу историю?

– Да, – сказал я, а сердце стучит, прямо выпрыгнуть из груди хочет.

– Наша история не стоит того, чтобы ваш народ ее повторил, – спокойным голосом сказала женщина. – Нас больше нет, и вам не надо ничего искать. Тут нет больше жизни.

– А с кем я тогда разговариваю? – спросил я, еле дыша, горло пересохло, каждое слово царапалось.

– С той, кого тоже больше нет! – сказала она.

– Вы умеете заботиться об истории, – добавила и показала на стене колпак, прикрывавший вход в туннель. – Я вам покажу еще кое‑что, и это последнее, что вы тут найдете. После этого вы можете улететь обратно на Землю.

Она подошла к стене и показала пальцем на небольшой кратер, находившийся в нескольких километрах от С55. Я знал этот кратер и даже был там один раз, но ничего интересного не нашел.

– Это тут, за скалой, – сказала женщина и исчезла.

Изображение на стене тоже исчезло, и комната погрузилась во мрак. Я встал, зажег свет, оделся и пошел к Иштвану. Ты там напиши, что у меня ноги подкашивались и я за стенку держался. Это правдой будет.

Иштван не спал, как будто ждал меня.

– Сегодня к тебе?

Я кивнул и рассказал про наш разговор. Иштван на секунду задумался, потом резко выпалил:

– Надо будить Кристину и Анри. Выезжаем через полчаса. Больше никому не говори.

– Иштван, опять поднимется буча.

– Плевать, тут что‑то такое, что сначала надо самим посмотреть. Иди, надевай скафандр!

У кратера мы были через два часа. Небо заливал розой восход, тени от скал казались фиолетовыми. Мы вышли из вездехода и подошли к каменной стенке. За плечами у всех были рюкзаки с запасными батареями, фонарями, веревками и крючьями. Теперь мы могли провести под землей восемь часов. У меня было такое чувство, что Иштван готовился к этому походу. Все рюкзаки были приготовлены заранее и лежали в грузовом отсеке его «автобуса».

– Это там, – сказал я, показав на скалу, как‑то странно торчавшую прямо из центра кратера.

Скала была окружена огромными каменными обломками, видно было, что разрушение произошло недавно, ветер и песчаные бури еще не успели отшлифовать острые грани. Иштван выбрал самый большой камень, залез на него, осмотрелся и показал на выступ в скале, под которым что‑то темнело.

– Вход тут.

Да, это был вход в туннель, который не был связан с системой туннелей, открытых нами несколько месяцев назад. Очень похожие плиты, такие же огромные ступени.

– Тут бы на моем вездеходе! – услышал я голос Кристины.

Она явно повеселела, бодро шагала впереди нашей группы и крутила головой.

Эта лестница была немного уже, чем в главном туннеле, да и явно короче. Вскоре мы повернули направо и пошли по коридору, который с небольшим наклоном уходил вниз. Примерно через час ходьбы мы уперлись в стенку.

– Странно, – пробормотал Иштван и стал рассматривать какую‑то карту. – Мы ведь шли на восток…

– И… – Анри подошел к нему и посмотрел на карту. – Иштван, так мы у той стенки! Ну, той, которая у лестницы главного зала! Или очень близко к ней!

– Похоже!

Иштван взял фонарь в левую руку и правой ладонью стал гладить стенку. Потом он хлопнул себя ладонью по шлему, достал из кармана микрорадар и включил его. Кристина и Анри вплотную подошли к нему.

– Матерь Божья! Этого не может быть!

Голос у Кристины срывался. Она перешла на польский язык, потом на русский. Она перебрала все восклицания удивления, которые были в наших языках. Потом она подошла ко мне, взяла за руку и показала на экран.

Я ахнул! На экране были изображения человеческих лиц. Тысяч лиц, или даже миллионов! Мужских и женских. Красивых и некрасивых. Молодых и старых. Все стены коридора, по которому мы шли, были расписаны этими изображениями. Вероятно, такой же полупрозрачной металлизированной краской, которая была на потолке в большом зале. Ее можно было увидеть только с помощью радара.

– Это колумбарий. Странно, что все так одинаково изображены, будто это было сделано в один день, – сказал Анри.

– Это и было сделано в один день! – уверенное сказала Кристина, идя вдоль стены. – Они жили счастливо и умерли в один день, чтобы жить еще счастливее!

– Это как? – спросил Анри. – Неужели…