Марсиане

На экране появилась брюнетка с большими глазами и красивыми губами. Тоже с бокалом. Она кивнула и подняла бокал в мою честь. Я тоже кивнул.

– Фархад, мне дали задание написать книгу о «марсианах», об их жизни после станции.

– Отлично! – обрадовался Фархад. – Приезжай в Баку, я новый дом купил. Все покажу, посидим, вина выпьем, все расскажу.

– Спасибо друг, обязательно попробую выбраться! Но мне нужны ребята, связанные с историей кратера С55. Кстати, а что это за кратер?

– Э‑ээ… – Фархад задумался, – про кратер ничего сказать не могу. Тебе надо связаться со Стасом или Кристиной. Впрочем, с Кристиной не связывайся. Она красивая, ты влюбишься, поглупеешь, неправильно напишешь.

– Они на Земле?

– Да, около года назад их со станции отправили. Они там правила нарушали, но я бы им памятник на Марсе поставил. Стас Гуров, запомни. Адреса не знаю, сам найди.

 

Стас Гуров. Биофизик, окончил МГУ, работал в Институте биохимии, пять лет на марсианской станции, отбыл на Землю раньше срока за нарушение инструкций.

Это все, что я нашел в сети. Ни адреса, ни телефона.

– Фархад, – позвонил я приятелю. – Подскажи, как найти Стаса?

Фархад сидел за компьютером, был строг и деловит.

– Попробуй найти Майка Коллинса. Он тоже на Земле, работал у нас в службе безопасности. Должен сейчас быть в Америке. Он что‑то про Атланту говорил.

 

Майка я нашел по телефонному справочнику. Жизнерадостный чернокожий, уверенный во всем, что говорит. Он долго выспрашивал, кто я и зачем мне понадобился Стас. Услышав про книгу, он поморщился, но, узнав фамилию Шефа, смягчился и сообщил, что Стас живет в маленьком городке под Нью‑Йорком, мечтает о новых исследованиях, пытается найти деньги, и, если я напишу про него, то будет рад такой рекламе.

– Только не пиши, что он болен, – попросил Майк. – После Марса мы все немного больны, и писать про это не надо. А впрочем…

Впрочем, все на Земле знали, что ребята после нескольких лет работы на Марсе становятся инвалидами. Я решил писать обо всем как есть, пусть наши чиновники лишний раз вспомнят, кто реально отдал свое здоровье, чтобы нам открылись тайны истории.

 

Стас встретил меня спокойно, Майк его предупредил. Среднего роста, худощавый, с открытой улыбкой, но его глаза оставались неподвижными, когда он улыбался. Было видно, что мысли его далеко от неухоженной квартирки, где мы встретились, от меня и от нашей беседы. Одет он был в толстый шерстяной свитер, шея обмотана шарфом, голос тихий, безразличный. Он не верил, что я могу ему помочь, неохотно рассказывал о своих планах, но потом махнул рукой и достал из ящика стопку бумаг.

– Я тут рассказ написал о том дне. О том, который тебя интересует. Извини, что на бумаге – привык на Марсе дневник так писать. Из рассказа поймешь, почему. Ты текст отредактируй, попробуй опубликовать. В «Марсианских хрониках» мне отказали. Если заплатят, переведи гонорар сюда. Этим ты мне поможешь. Денежки мне сейчас очень нужны.

Он протянул карточку с номером банковского счета.

– А про мою жизнь не пиши. Не хочу, чтобы меня жалели.

 

Шеф выслушал рассказ о моих поисках, прочитал рассказ Стаса, хмыкнул и задумался.

– Ладно, – сказал он через минуту. – У меня связи в «Марсианских хрониках», поможем парню. Ты редактируй, но не переусердствуй. Написано неплохо, но напоминает сочинение девочки‑отличницы: охи, вздохи, поучения. Я, кстати, читал докладные записки Стаса, Кристины, официальное заключение комиссии – были у меня такие возможности. Рассказ Стаса не совсем совпадает с официальной версией. Но это важный документ. Сохрани оригинал и попроси у Стаса разрешение включить его текст в книгу. Неплохое начало получится.

 

Рассказ Стаса Гурова

 

Тук, тук, тук‑тук, тук…

Спасибо ребятам, придумавшим этого «клопа»! Шесть колес прыгают вверх и вниз, а кабина плавно плывет над бурым песком с бесчисленными булыжниками, рассыпанными до самого горизонта. Умная автоматика приподнимает колесо, если на его пути встречается камень, и аккуратно ставит обод на его вершину. Без этого шум был бы как от камнедробилки. А так вроде ничего – сидишь, смотришь на далекие холмы и через час перестаешь обращать на «тук‑тук» внимание.

У меня выходной. Я свои выходные использую на полную катушку. Почти все другие сотрудники станции в такие дни после завтрака тяжело вздыхают и уныло бредут к мониторам. Список возможных развлечений все выучили наизусть, и он уже мало кого вдохновляет. Мое увлечение поездками к кратеру С55 сначала всех удивляло, но сейчас даже перестали спрашивать, что нового я сфотографировал во время очередного вояжа.

До кратера около ста километров – это меньше двух часов езды. Аккумуляторы «клопа» заряжены на двадцать четыре часа непрерывного движения, и я мог бы накручивать сотни километров, но по нашим правилам никто в одиночку не может удаляться от станции больше, чем на двести километров. Дальше связь становится неустойчивой, от греха подальше начальники запретили такие поездки.

Я сижу в скафандре – это тоже по правилам. Сзади меня видеокамера, которая фиксирует все мои действия. Чип памяти у нее в «черном ящике», и, пока связь хорошая, изображение передается на станцию. Сегодня дежурит Майк. Вряд ли он неотрывно смотрит на экраны, но кто знает, на что он способен от скуки. Штрафы за любое нарушение большие, мне могут запретить поездки – вот это будет полной катастрофой. Хорошо хоть внутри «клопа» можно сидеть с открытым забралом. Скафандр с микроклиматом, очень мягкий и удобный. В первые дни он мне очень нравился, а сейчас я его не люблю. В нем чувствуешь себя совсем чужим среди рыжих холмов и темного неба, где даже днем сверкают звезды.

А я хочу тут быть своим!