Марсиане
– Давай так, – сказал Иштван. – Ты иди в задний салон и поспи немного. Ночью мы ничего искать не будем. Я посижу немного с фотографиями и тоже лягу.
Он отвернулся, на экране снова замелькали фотографии камней, скал и темного песка.
Я долго ворочался на узком диванчике, прислушивался к бормотанию Иштвана. Он перешел на венгерский, я ничего не мог понять, но чувствовал, что хороших новостей пока нет. Потом я стал жалеть, что мы не поговорили о статуях в кратере С55, мне даже захотелось встать и узнать мнение Иштвана о моих находках. Потом я вспомнил, что Иштван не упомянул пещеру, где лежал Питер, и это тоже меня удивило.
А потом я задремал.
– Стас!
Я пытаюсь открыть глаза и понять, где я нахожусь. В окно светит солнце, все залито ядовитым розовым светом.
– Стас, я нашел вездеход Кристины!
Я мгновенно просыпаюсь, поднимаюсь с дивана и смотрю на Иштвана. Он довольно улыбается.
– Она сейчас в твоем любимом С55. Вместе с Арни!
Иштван показывает на экран. Работает камера в кабине вездехода. Я вижу растрепанные волосы Кристины, Анри сидит рядом с водительским сиденьем. Он наклонился к Кристине и что‑то горячо говорит по‑французски. Через лобовое стекло видны огромные обломки скал, на заднем плане стена кратера. Похоже, что вперед они двигаться не могут. Но как они туда попали? Да еще на таком большом вездеходе. Я знаю все входы и выходы в этот кратер. На такой громадине туда можно было попасть только по воздуху. Обратно они точно не выберутся, мы должны услышать сигналы SOS.
Иштван, похоже, думает о том же. Он переключает экран на фотографию кратера и пытается понять, где Кристина умудрилась найти там дорогу. Отвесные скалы, узкие щели, где даже я пробирался с трудом. Нет, непонятно! Он снова переключается на камеру.
– О, нет!
Иштван стучит кулаком по рукоятке кресла. Экран мертв! Связь снова потеряна.
– Свяжись со станцией и посмотри запись…
Иштвана учить не надо. Я не успел закончить свою фразу, как на экране уже снова появилась растрепанная голова Кристины. Потом я увидел ее руку, и экран потемнел. Изображения не было, Кристина чем‑то залепила объектив камеры, но польские ругательства я слышал отлично. Потом застучали колеса по камням – и все. Наступила тишина, вездеход пропал с радара.
– Что сказала Кристина, я понял, – говорю я Иштвану. – Она ничего интересного не сказала. А что Арни ей говорил? Ты ведь французский знаешь.
– Он говорил, что надо быстрее сматываться, пока они живы. И еще он говорил, что если она так будет гнать вездеход, то он всю дорогу будет вынужден сидеть в туалете.
Иштван заводит двигатель и смотрит на меня.
– Давай в кратер! – говорю я. – Надо их поймать, пока они живы.
Иштван кивает, включает максимальную скорость, меня вдавливает в сиденье.
Пустыня на пути к кратеру почти без камней. Песок довольно плотный, холмы пологие, Иштван выжимает из «автобуса» все, что он может. Спидометр показывает около 180 км/час, двигатель гудит спокойно, на экранах нет сигналов опасности.
– Это ты перенес Питера в пещеру? – неожиданно спрашивает он.
Так, пещеру он тоже нашел! Я отрицательно мотаю головой.
– Нет, но камень у пещеры – это я придвинул.
– Странно, – Иштван задумывается. – Впрочем, ты прав. Питер туда попал гораздо раньше, ты тогда еще на Земле был.
– Ты знаешь, почему он погиб?
– Разбился шлем, он задохнулся.
– Подозреваешь кого‑нибудь?
Иштван пожимает плечами.
– Сначала надо узнать, кто его перенес в пещеру. Он явно погиб весьма далеко от этого места.
Холмы стали круче, начали появляться скалы, торчащие из песка, нам пришлось сбавить скорость.
– Ты знаешь эту сторону кратера? – спрашивает Иштван, притормаживая у высокой стены.
Тут я знаю узкий проход, ведущий прямо к параллелепипеду. Мы выходим из вездехода и неторопливо идем к скалам. У Иштвана на боку болтается огромный пистолет, который сейчас можно увидеть только в музеях. Мне он дал мощный фонарь и моток веревки с крючьями. Перехватив мой недоуменный взгляд, говорит:
– Дай Бог, чтобы ничего из этого нам не пригодилось. Но так я чувствую себя увереннее.
– Осторожно, не повреди скафандр! – добавляет он, когда мы стали протискиваться сквозь узкую щель среди камней.
Теперь мы стоим около параллелепипеда. Я смотрю на его почти зеркальную поверхность, Иштван нагнулся к земле и пытается найти следы вездехода. Его следов нет, есть следы от ботинок.
– Твои? – Иштван просит наступить на песок рядом. Нет, ботинок не моего размера. Тут ходила Кристина.
Около скульптуры я присвистнул от удивления. Похоже, что мои любимцы повернули головы. Теперь они смотрят на кучу огромных скальных обломков у противоположной стены кратера. Я там был много раз, но не пытался их исследовать: камни острые, тяжелые и, казалось, не представляли особого интереса.
– Смотри, Кристина отсюда пошла к тем камням, – сказал Иштван. – Ты не знаешь, что там?
– Там можно комбинезон порвать, я пытался полазить, но бросил.
– А что это за темное пятно?
На это пятно я раньше не обращал внимания. Похоже на тень, но солнце светило нам в глаза и тени там не должно быть.
– Это пещера, Кристина там. И ее вездеход там. Сигнал шел оттуда.
Мы пытаемся пробраться между камнями. Иштван находит узкий лаз, мы ползем, стараясь уклониться от острых граней. Вот лаз расширился, перед нами небольшая площадка, засыпанная красным песком. На ней следы вездехода. В скале зияет огромная черная дыра, ведущая куда‑то вниз.
– Это не пещера, это – туннель. Они сюда выскочили на вездеходе, покрутились, Кристина убедилась, что это ловушка, и уехали назад. Стой здесь, я пойду первым.
Иштван придерживает меня рукой и знаками показывает, чтобы я спрятался за камень. Сам он достает пистолет, пригибается и медленно идет по следам. Я оглядываюсь, и мне кажется, что высеченные в скале мужчина и женщина улыбаются, глядя на Иштвана. В наушниках я слышу его голос.
– Стас, это вход в пещеру или в туннель. Тут никого нет, иди сюда!
