Мать-одиночка для магната

Я разминаю плечи, переодеваюсь в гардеробной в спортивные штаны и отправляюсь на пробежку. Обычно в это время суток территория участка погружена в идеальную, нетронутую чьим‑либо присутствием тишину, а это значит, что и мои мысли останутся никем и ничем не потревоженными. С пятнадцати лет я пребываю в непрекращающемся изобилии внешних раздражителей, поэтому беру иногда такие тайм‑ауты. Бег в одиночестве я превратил для себя в легкую перезагрузку. Из‑за отсутствия возможности отправиться в небольшой отпуск только бегом и спасаюсь.

Но можно ли убежать от самого себя? От демонов, что всегда на шаг впереди, как бы сильно я не разгонялся.

Давно понял, что это бесполезно. Смирился и адаптировался. Взял под контроль собственные кошмары, потому как встал выбор: либо я их уничтожу, либо они меня. Чтобы выжить, я принес огромную жертву. Я отказался от души ради силы. Разрушил себя основательно и превратился в самого жуткого демона, которого не нужно дразнить.

Одна дамочка, правда, об этом не в курсе. Намерено, или нет, но новенькая домработница провоцирует мое злое нутро, нарушая мои правила. И смотрит мне в глаза так, словно совсем не боится. Я раздражаюсь людьми, которые с первого раза не способны уяснить, что со мной шутки плохи.

И что в ней разглядел старик? Неприметная серая мышь с наверняка несчастливой любовной историей за плечами. Кирьян трясется над ней и мелкой девчушкой, как курица‑наседка. Один раз я согласился пойти ему навстречу, выполнил просьбу и простил девчонке, которую эта глупая женщина привезла с собой в мой дом, испорченный автомобиль стоимостью в десять миллионов рублей. От тачки я избавился, потому что ни за что не сел бы в пропахший отвратительным запахом детского недержания салон снова.

Вера, или как там ее, должна быть благодарна за то, что я не предъявил кругленький счет за испорченное мисс Маленькой Проблемой имущество. Обязать ее выплачивать компенсацию означало бы иметь с ней дело на протяжении долгого времени. Я же рассчитываю на то, что вскоре она и ее спиногрызка покинут мои владения.

Мне тридцать три, и я не планирую знакомиться с ролью отца.

Я противник самой идеи продолжения рода, поэтому десять лет назад сделал вазэктомию, чтобы автоматически исключить правдивость фантазийных рассказов об утерянных наследниках, периодически распространяющиеся прессой, и реальных рисков становления родителем. Моя мать об этом не в курсе, иначе давно оторвала бы мне голову и другое причинное место. Стабильно раз в полгода она заводит разговор о моем неотложном отцовстве, не подозревая, что ее завещаниям не суждено сбыться.

Я не допущу, чтобы в этом мире появился кто‑то, похожий на меня. Мой ребенок несомненно превратился бы в монстра. Я бы сотворил с ним такое, как родители сделали это со мной. А на моей душе и без того ― океан грехов. В этих мрачных и опасных водах нет места невинной душе.

Я знаю, что Стелла пытается забеременеть от меня. В ней нет бескорыстной любви к детям, а желание завести ребенка основывается на стремлении ни в чем не нуждаться, будучи матерью моего ребенка. Два месяца назад она прекратила принимать противозачаточные таблетки, однако продолжает лгать со сладкой улыбкой на устах, настаивая на обратном. Что ж, если дурочка все‑таки залетит, то я буду уверен, что не причастен к этому.

В остальном Стелла безобидна, и в этом ее спасение.

Эта девушка ― мой трофей. Наглядное напоминание о том, что я отобрал нечто важное, принадлежащее другому человеку. Я отнял у него все, включая Стеллу. Планомерно и хладнокровно. В конце концов, оставив его ни с чем, совершенно беспомощным и одиноким.

Этот человек ― мой брат.

Последние два года он прикован к постели. Не способный говорить, двигаться, смеяться, радоваться, злиться. От него осталась лишь оболочка. Я поглотил его суть и превратил в ничто.

С брата начался мой путь чудовища.

В конце концов, в этом заключается предназначение наследников семьи Каррас. Мать учила нас лидерству и конкуренции, неустанно сталкивала меня и брата лбами, изощренно пуская в наши умы ядовитые корни соперничества, повторяя снова и снова, что передаст бизнес в руки сильнейшего сына.

Лука не желал мне зла и не хотел враждовать, а я вогнал нож ему в спину.

– Ой! ― раздается испуганное вскрикивание.

Я слишком углубился в рефлексии и не почувствовал столкновения с темноволосым препятствием. Врезавшись в меня, ураганная худенькая коротышка отлетела на метр и теперь держится за ушибленное плечо, пропуская сквозь стиснутые зубы шипение.

Когда она поднимает голову, я моментально взрываюсь.

Опять эта бедовая женщина на моем пути! В трикотажной пижаме с нелепым рисунком улыбающегося авокадо на груди, в пушистых розовых тапочках и с растрепанным пучком на голове. Темно‑коричневые глаза, обрамленные густыми ресницами, широко распахнуты от страха, однако причиной ее испуга являюсь не я. Миниатюрная шатенка лихорадочно оглядывается по сторонам, очень быстро забыв о физической боли.

На моем фитнес‑трекере двадцать минут шестого. Почему вдруг ей приспичило выбраться на улицу в такой ранний час? Издевательство…

– Извините, вы не видели мою дочку? ― по‑прежнему не глядя на меня, взволновано спрашивает и крутится вокруг своей оси. ― Она… Машка… ― заикаясь, нервно убирает тонкие прядки за маленькие уши, ― ее нет в детской. Нигде в доме нет! ― не прекращает возиться с локонами, падающими на бледное, охваченное страхом лицо. Я клацаю зубами. Это начинает раздражать. Хочется подойти и самому их убрать. А затем выставить женщину‑беду за ворота.

– Не видел. Надо лучше смотреть за своим детенышем.

Она бросает на меня обжигающий неприязненный взгляд и разворачивается на сто восемьдесят.

– Нашла ведь, кого о помощи просить… ― с бухтением уходит в сторону чайного домика, широко размахивая руками.

Я, между прочим, отлично слышу. Пузырь терпения лопается. Плевать, что старик просил за нее. Уволю к чертовой… Можно сказать, она уже уволена. Пусть находит свою девчонку, и обе исчезают с глаз моих долой.

Завершая маршрут, я пробегаю мимо бассейна. Слегка замедляюсь, когда замечаю светловолосую девочку, бесстрашно бредущую вдоль бортика в опасной близости от воды. Она плавать‑то умеет?

Я отворачиваюсь. Это не мое дело. Я не обязан носиться с чужим ребенком, не способным усидеть на месте.

Возвращаюсь в прежний темп, но мышцы в моем теле мгновенно каменеют от звука громкого удара о поверхность воды. Машинально обращаю взор через плечо с ощущением противного озноба, проносящегося по позвонкам.

Мисс Маленькая Проблема исчезла из поля моего зрения.

Неужели… она упала в бассейн?

Сам не осознаю, как начинаю двигаться в ее направлении. Заметив опускающееся ко дну крошечное тело, без раздумий ныряю следом. Хватаю девочку, гребу к поверхности и, закинув ее к себе на спину, подплываю к краю бассейна. Осторожно положив ребенка на плитку, я подползаю к ней.

Как только наклоняюсь, чтобы проверить, дышит ли девчушка, она с булькающим кашлем распахивает глаза и растерянно глядит на меня.

– Дяденька, ― произносит дрожащим голоском, ― а где я?

У бедовой матери бедовая дочь. Они друг друга стоят!