Мать-одиночка, или (не)ходите, девки, замуж!
– Не умею говорить «нет». А так у меня ведь красный диплом поварского училища и опыт работы в лучших ресторанах столицы. Я же не повар – я художник от кулинарии!
Ох, Маша… про столицы это ты точно зря. Погорячилась. Сказала бы, что работала в каком‑нибудь кафе «У Ашота», шаурму вертела, а то ресторан, в столице… А то художник она.
Зато на любое замечание всегда можно ответить – я так вижу.
– Ну и замечательно. Тогда сейчас мы с вами в отдел полиции заглянем, а затем обсудим вашу новую работу. Завтра же сможете приступить?
– Завтра?
Ой мамочки, уже завтра? Да я же не готова совсем. И диплом еще не купила. Ой‑ой…
– Да не вопрос. Хотя на завтра у меня и были запланированы дела, но я готова поступиться ими во имя кулинарии! Ибо она, как известно – самое что ни на есть искусство, и только и делает, что требует и требует жертв.
***
– И все‑таки завтра я не готова, – скрепя сердце призналась я Вадиму спустя пару часов.
Из отдела полиции вышла я буквально выжатая как лимон. Ей богу, эти дядьки хуже детей выматывают. Те так же – а это что, а то почему, а зачем, а как? Ужас этот допрос. И главное так подозрительно на меня смотрели, будто это я Темыча украсть пыталась.
Ну да, я постоянно путалась в показаниях. Ну, потому что я реально не помню, какого цвета глаза у нападавших. То мне казалось, что зеленые, то серые, а то и вовсе голубые. И вообще – не факт, что я их вообще запомнила, глаза эти. Может там даже очки были. Да я напугана была, дите спасала, какие глаза, мальчики, вы о чем?!
Если честно я так и не поняла до конца, кто кого больше замотал‑они меня или я их, но уходя отчётливо слышала вздох облегчения и что‑то вроде «сумасшедшая какая‑то». А может и показалось, и это свист ветра от сквозняка нашептал мне на ушко обидные слова. Я правда даже вернуться хотела, чтобы выяснить – показалось мне или нет, но Вадим потащил меня вон из мрачного здания районного отела полиции несмотря на мое возмущение.
Ну и ладно, переживу. Меня как только не называли, не умерла же до сих пор…
– Что вы?
– Что я?
– Вы сказали что‑то вроде «И все‑таки завтра я не готова» … вот я и спрашиваю – что вы не готовы?
– Ну… не готова я на работу выходить.
– Почему не готовы?
– Потому что потому. Я, по‑вашему, детей куда распихаю? По тумбочкам?
– Почему по тумбочкам? – опешил Вадим.
– А больше некуда, потому что. Завтра суббота и детский сад не работает. А у старших вообще каникулы. Куда прикажете девать этих сто одного далматинца?
– Так. Стоп. Мария, вы меня сейчас с ума сведете. Нет проблем, пусть дети с вами приходят. Места у меня много, к тому же мой дом совсем неподалеку от вашего.
– Серьезно? – не поверила я своим ушам.
– Ну да. И Артему повеселее будет. А то сидит в четырех стенах совсем один. Да, малой?
Тема в этот момент самозабвенно ковырялся в носу и отца слушал мало. Другой рукой он схватил Аришку за косу и сейчас тащил верещавшую ее куда‑то вдаль.
– Эй, косы не тронь! – прикрикнула я, – Только отрастили и сразу выдирать. Непорядок!
– Тёма!
Артём как ни в чем не бывало отпустил Аришку, вынул палец из носа и…
– Мама!!!
– Артем!
– Вы правы, Теме так гораздо веселее… – констатировала незаметно подошедшая Ксюня и захихикала. Противно так захихикала, как только подростки и умеют.
– Опять подслушиваешь взрослые разговоры?!
– Вся в Машу, – кивнула Ксеня и слиняла вперед – утешать Аришку.
Мы присоединились и кое‑как все вместе её успокоили. Дальше шли спокойным прогулочным шагом, благо от моего дома до райотдела полиции идти всего ничего. Собственно, поэтому мой новый работодатель (думаю, что это ненадолго) машину оставил у подъезда. Когда подошли, он первым делом подошел к своей ласточке и немножко выругался.
– Что там?
– Зеркало. С корнем…
– Если что, то я предупреждала, – я развела руками и помахала ему на прощание. – До завтра. Вадим Сергеевич!
***
Утром я целый час проводила разъяснительный инструктаж по правилам поведения в чужом доме.
– И запомните, мои котятки, я на РАБОТЕ! Это моя РАБОТА. Вы вообще не должны там находиться, мне просто некуда вас девать сегодня. И дядя Вадим был так любезен, что разрешил вам ТИХО посидеть в угол…
– А вот и нет!
– Что нет, Мишенька?!
– Он не говорил, что мы должны тихо сидеть в углу. Мы же не мыши, чтобы по углам шариться. Дядя Вадим сказал, что мы должны нести веселье в этот дом.
– Нет, ты все неправильно понял, Миша. Дядя сказал сидеть тихо – это значит тихо, и никак иначе. Или я раз и навсегда лишу вас мороженого и аттракционов. И кино. И мультиков. И… и…и кое‑кого соцсетей!
– Да хватит уже. Хватит. Не жести, Манюнечка.
– То‑то же! А теперь быстро завтракаем – плотно, сытно и до обеда. Чтоб я не слышала ни о каких «дай конфетку, сделай чайку, колбасу хочу»… Поняли? Я на работе, а работа – это святое. На ней деньги платят.
– И деньги – это тоже святое. – печально вздохнула Ксеня, – А у меня вот ничего святого.
– Вот будете сидеть как мыши, заработаем зарплатоньку и тогда я подумаю, давать ли кое‑кому на карманные расходы. Все, дети мои, марш на кухню!
***
Спустя час мы стояли перед трёхэтажным особняком красного кирпича и ждали, когда скучающий охранник в своей будке соизволит нас заметить. Домофон отчего‑то не работал, и я интеллигентно постукивала костяшками пальцев о калитку.
Наконец он увидел! четверых детей и одну меня перед воротами, вышел к нам и спросил по какому мы собственному вопросу.
– По важному. Кормить вас буду, так что сильно не задерживайте. Теперь ваша жизнь в моих руках.
